До начала 90-х годов вопросы конфессиональной политики имели для государственных органов Казахстана второстепенное значение. В Декларации о государственном суверенитета Казахской ССР, принятой 25 октября 1990 г., религия упоминалась лишь в контексте
гарантии прав граждан безотносительно к их вероисповеданию, а в Конституционном законе о государственной независимости Республики Казахстан, вступившем в силу 16 декабря 1991 г., упоминание о религии (вероисповедании) вообще отсутствовало.
Однако события, связанные с инцидентом в Алма-Атинской мечети в декабре 1991 г. (см. выше), вынудили казахстанские власти ускорить разработку нового законодательного акта, регламентирующего положение религиозных объединений и их взаимоотношения с
государственными органами в независимом Казахстане. Одновременно начали определяться основные направления новой государственной конфессиональной политики.
15 января 1992 г. Верховный Совет Казахстана принял Закон РК "О свободе вероисповедания и религиозных объединениях". По мнению авторов, этот Закон, действующий и в настоящее время, является основополагающим юридическим документом. Отдельные его
положения были позднее воспроизведены в Конституциях 1993 и 1995 гг., Гражданском кодексе 1994 г., Положении о порядке государственной регистрации юридических лиц органами Министерства юстиции Республики Казахстан 1996 г. и др.
Закон декларировал право на свободу вероисповедания (ст.3), равенство прав граждан независимо от отношения к религии (ст.3), отделение религии от государства (ст.4), светский характер государственного образования (ст.5), равенство всех конфессий и
религиозных объединений перед законом (ст.4), неучастие религиозных объединений в выборах органов государственной власти и управления, запрет на "образование партий и иных политических формирований религиозного характера, а также участие религиозных
объединений в деятельности политических партий или оказание им финансовой помощи" (ст.4). Верующие и их объединения получали право на самостоятельное установление и поддержание международных связей (ст.15). Государственные органы не финансировали
религиозные объединения (ст.4), однако имело право передавать им в собственность или в безвозмездное пользование культовые здания и иное имущество, находящееся в собственности государства (ст.17). Руководство религиозными объединениями со стороны
религиозных центров, находящихся за пределами Казахстана, допускалось в той мере, в какой это не противоречило законодательству республики (ст.7).
Государственная поддержка Ислама (1992-1993 гг.)
Несмотря на декларированное в законодательстве отделение религии от государства и равное отношение ко всем религиям, этнократические государственные органы Казахстана после получения этой республикой государственной независимости оказывали явное
предпочтение исламу как религии, традиционной для казахов.
В нарушении законодательства государственные органы не только активно вмешивались во внутренние дела религиозных общин (что наглядно видно на примере описанного выше съезда мусульман в мае 1992 г.), но и оказывали прямую финансовую помощь
строительству мечетей. Сообщения об этом нередко открыто публиковались на страницах казахстанских газет в 1992-1993 гг.
Так, в 1992 г. из-за подорожания строительных материалов было приостановлено строительство мечети и медресе в Караганде. Тогда по просьбе верующих глава областной администрации Петр Нефедов выделил 4 млн. рублей из внебюджетного фонда областной
администрации для продолжения строительства.
Имам Целиноградской областной мечети в мае 1992 г. сообщил одному из авторов, что строительство новой мечети, которая должна стать "самой большой в Северном Казахстане", частично финансируется из средств городского бюджета. По 10 тыс. рублей на
строительство этой мечети внесли государственные предприятия Шелкарское районное сельскохозяйственное объединение и совхоз Красноярский.
В финансировании строительства центральной мечети Южно-Казахстанской области "Алмали Салих" в 1991-1992 г. участвовало более 70 предприятий, часть которых была государственными.
Весной 1992 г. Президент Назарбаев заявил о выделении 10 квартир для нужд Высшего исламского института в Алма-Ате. К октябрю 1992 г. муфтиатом было получено шесть квартир, в которых разместили студентов и преподавателей института.
В конце 1993 г. муфтиат обратился с письмом к Назарбаеву, в котором описывалась сложная финансовая ситуация со строительством центральной мечети в Алма-Ате и содержалась просьба не взимать 28-процентный налог на добавленную стоимость с пожертвований верующих на строительство мечети. На протяжении нескольких месяцев письмо оставалось без ответа. Однако перед началом хаджа 20 мая 1993 г. Алма-Атинскую мечеть посетил президент Казахстана, его супруга, заместитель председателя Кабинета министров К.Султанов, глава Алма-Атинской городской администрации З.Нуркадилов и другие официальные лица. Выступая перед 300 паломниками, Назарбаев заявил о необходимости скорейшего завершения строительства центральной мечети и о том, что он перевел на счет мечети собственные деньги. После этого выступления главы государства региональные администрации выделили значительные суммы из своих бюджетов на строительство мечетей. В Мангистауской области областная администрация пожертвовала на эти цели 1 млрд. рублей. В Алма-Ате 25 июня 1993 г. был проведен специальный благотворительный вечер, на котором глава городской администрации Заманбек Нуркадилов объявил о переводе на строительство центральной мечети 150 млн. рублей государственных средств. Остальные участники вечера собрали около 40 млн. рублей, причем, как отмечает газета "Иман", из более 100 руководителей предприятий и коммерческих структур, обещавших поддержку, на вечер "пришли единицы". Последнее обстоятельство, по мнению авторов, отражает негативный имидж главы муфтиата Нисанбаева в казахстанском обществе.
Примечательно, что строительство центральной мечети в Алма-Ате не завершено до сих пор, что рассматривается многими в Казахстане как косвенное доказательство многочисленных слухов о хищении в муфтиате пожертвований верующих.
Несмотря на это и вопреки законодательным нормам, казахстанское государство, как видно из приведенных выше фактов, в 1992-1993 гг. осуществило масштабное финансирование строительства новых мечетей, причем в ряде случаев, учитывая малочисленность верующих и низкую религиозность населения, государственное участие играло решающую роль. Мотивы, которыми руководствовалось казахстанское руководство при проведении этой политики, никогда публично не формулировались В то же время в изданной в 1996 г. книге Нурсултана Назарбаева "Казахстан на пороге XXI века" содержится примечательное высказывание: "Для казахского народа, оказавшегося под угрозой размывания своей идентичности вследствие насильственного слома традиций, культурного разрыва внутри этноса прежде всего по принципу владения казахским языком, ислам стал приобретать свое значение как одна из форм выражения этничности. Именно эта функция ислама во многом определяет растущее значение [в Казахстане] одной из великих мировых религий".
Восприятие ислама как фактора этнической консолидации казахской нации, по мнению авторов, и стало главным мотивом государственной финансовой поддержки исламских структур в 1992-1993 гг. Последующее прекращение такой поддержки было связано как с определенными изменениями в области конфессиональной политики, так и с быстрым ухудшением экономической ситуации.
Государство также содействовало преодолению международной изоляции ДУМК, возникшей после его отделения от САДУМ. Негативное отношение к ДУМК в то время существовало не только в странах "дальнего зарубежья", но и среди духовенства в других регионах бывшего СССР. Примечательно, что на второй съезд казахстанских мусульман в мае 1992 г. приехал только один имам из Оренбурга (Россия), хотя приглашения направлялись в муфтиаты в Уфе, Ташкенте, Баку и Грозном. Поздравления по поводу переизбрания Нисанбаева на посту муфтия пришли только от председателя Комитета по делам религий при Кабинете Министров Республики Узбекистан Абдугани Абдуллаева, ведшему в то время активную борьбу с руководителем САДУМ.
В декабре 1992 г. муфтий Нисанбаев посетил Турцию, где добился увеличения более чем в три раза квоты приема казахских студентов в турецкие религиозные учебные заведения. Позднее в том же месяце в посольстве Турции в Алма-Ате была введена должность специального представителя по религиозным делам. Все эти шаги были предварительно одобрены казахстанскими государственными органами.
Менее успешным был визит Нисанбаева в декабре 1992 г. в Мекку, где "достижения" муфтия ограничились... получением бесплатного факса.
В феврале 1993 г. во время визита Назарбаева в Египет Нисанбаев по указанию президента был включен в состав правительственной делегации. Вопросы религиозного сотрудничества впервые после получения Казахстаном государственной независимости обсуждались на высшем уровне. Назарбаев, в частности, попросил египтян принять в 1993 г. в исламский университет "Аль-Азхар" 25 студентов из Казахстана. Как отмечала газета "Иман", "многие вопросы быстро решались" именно потому, что вместе с муфтием в Египте находился президент. Египетская сторона среди прочего дала согласие полностью профинансировать строительство в Алма-Ате грандиозного исламского центра, включающего исламский университет, общежития, мечеть, библиотеку, здания для проведения больших собраний, больницу, гостиницу и издательство. Реализация проекта началась в июне 1993 г., когда в Алма-Ату по поручению президента Египета Мубарака прибыл министр по делам религий и вакуфа Мухаммед Али Махгуб. В церемонии закладки центра 16 июня 1993 г. принял участие президент Казахстана, который в своем выступлении посетовал на разницу в похоронных обрядах в различных регионах Казахстана и выразил надежду на то, что новый центр приведет "наши традиции" в соответствие с исламскими канонами, что в свою очередь будет способствовать "усилению единства общества". Для завершения работ был определен годовой срок, однако, центр не открылся и спустя пять лет, что, вероятно, отражает снижение интереса к вопросам развития исламских структур в государственных органах Казахстана.
Имеются многочисленные свидетельства того, что в 1992-1993 гг. не только государство активно нарушало законодательство о религиозных объединениях, но казахстанский муфтиат пытался выйти за установленные законом рамки полномочий религиозного центра как общественного объединения.
В ноябре 1992 г. при муфтиате был образован Совет улемов (Ученый совет), среди заявленных целей которого значилось:
"1. Проводить экспертизу (оценку) выходящих без разрешения ДУМК различных духовных книг и взять под контроль готовящиеся к печати;
2. Преграждать путь для распространения среди населения зарубежных книг, которые клевещут на ислам и наносят вред, позорят мусульман, при необходимости обращаться к правоохранительным органам".
Подготовка фетв по религиозным вопросам стояла на восьмом месте в списке первоочередных задач Совета улемов.
В декабре 1992 г. газета "Иман" опубликовала списки книг, подвергшихся осуждению на первом заседании Совета улемов. Пять книг, изданных в Казахстане, были названы "неграмотными, искажающими ислам", о чем специальным письмом был проинформирован министр печати и информации Республики Казахстан Куаныш Султанов. Основанием для включения в список было, например, то, что автор одной из книг (отнюдь не религиозной) использовал слово "пророки" применительно к известным казахским историческим деятелям. В постановлении Совета улемов фигурировали также четыре "антиисламские" книги, изданные в Ливане и Турции на арабском языке, и четыре книги, изданные в Германии и Австрии ("Аллах в исламе", "Почему мусульманину трудно стать христианином", "Крест в Евангелии и в Коране", "Личность Христа в Евангелии и в Коране"). Верующие призывались активно бороться с распространением подобной литературы, продаваемой "ради денег" некоторыми молодыми казахами. О книге "Аллах в исламе" на Совете улемов говорилось, что если она "попадет в руки мусульманина, он должен ее быстро уничтожить или сжечь. В странах с сильной исламской верой автор понес бы заслуженное наказание в виде смерти".
По мнению авторов, решения Совета улемов при муфтиате находились в противоречии с казахстанским законодательством, которое к исключительной компетенции религиозных объединений отнесла издание только богослужебной литературы Согласно ст.13 Закона "О свободе вероисповедания и религиозных объединениях", "выпуск... иной религиозной литературы, не имеющей богослужебного назначения, осуществляется в соответствие с законодательством о печати". Очевидно, после получения соответствующих разъяснений Совет улемов при муфтиате в дальнейшем не выносил решений, подобных вышеизложенным.
Государственные чиновники, действуя "из лучших побуждений", постоянно вмешивались в работу исламских общин, о чем с беспокойством говорили представители духовенства Выше было описано активное вмешательство государственных органов в подготовку второго съезда мусульман Казахстана. Однако, по данным авторов, государственное вмешательство осуществлялось и при решении значительно более мелких вопросов. Например, на выездном заседании Президиума ДУМК 13 июля 1993 г. заместитель главы администрации Южно-Казахстанской области Куаныш Айтаканов потребовал, чтобы в медресе "наряду с духовными знаниями" казахская молодежь обучалась "и необходим в наше время профессиям (электрик, портной, бухгалтер и др.)". Очевидно, не без давления властей ранее было принято решение о зачислении в Меркенское медресе молодых людей, демобилизовавшихся из армии, на основе собеседования, без проверки наличия у них элементарных религиозных знаний. В некоторых местах сбор феттыр-садака осуществляли работники аульных советов.
Значительное внимание муфтиат уделял и борьбе со случаями перехода мусульман в христианство. При этом руководство муфтиата делало заявления, ставящие под сомнение действующие конституционные и законодательные нормы. Например, в январе 1992 г. глава ДУМК Нисанбаев в интервью газете "Иман" подверг критике принцип свободы вероисповедания, согласно которому каждый гражданин по достижении совершеннолетия "может свободно выбирать любую религию". Одновременно с удовлетворением констатировалось, что около 30 славян приняли ислам и посещают Алма-Атинскую мечеть.
В мае 1992 г., выступая на съезде мусульман Казахстана, Нисанбаев вновь говорил об угрозе принятия мусульманами христианства. Он привел пример, что в одном детском доме мусульманских детей - выходцев из немусульманских этнических групп - крестили и надели им нательные крестики. После специальной встречи по этому поводу главы муфтиата с государственными чиновниками "вопрос разрешился", а "сделавшие это несознательные работники были уволены".
В марте 1993 г. собрание евангельских христиан-баптистов в школе одного из районов Джезказганской области было прекращено местным муллой, который, опираясь на поддержку властей, заявил, что только он может заниматься религиозной пропагандой в районе.
Среди целей образованного при муфтиате в ноябре 1992 г. Совета улемов декларировалась и такая: "бороться против обучения мусульман христианским заповедям в школьных учебниках".
В начале 1993 г. один из заместителей муфтия, комментируя факт принятия христианства казахской молодежью, заявил, что христиане находятся в лучшем положении, чем мусульмане: казахи не знают своего языка и национальных традиций, не говоря уже о религии, а "русский народ не испытывал таких невзгод".
Позднее, однако, вероятно, под давлением властей, критика христианства со стороны муфтиата была в значительной степени скорректирована, а исламское и православное духовенство стало публично выражать взаимные симпатии и совместно участвовать в проведении различных общественно-политических мероприятий.
Межконфессионное согласие (1993-1994 гг.)
К 1993 г. этнократическая политика казахстанских властей стала одной из серьезных причин роста социальной напряженности в обществе. Быстро увеличивались темпы эмиграции европейского населения, возросла опасность межэтнических конфликтов.
Пытаясь преодолеть возникшие проблемы, казахстанские власти выдвинули концепцию "идейной консолидации общества", определенную роль в реализации которой отводилась и духовенству. Основными партнерами государства в деле "идейной консолидации" были признаны ислам и Русская православная церковь - как традиционные конфессии двух главных этнических групп - казахов и русских. Подчеркивалась необходимость организации межконфессионального диалога между представителями различных религий.
Свидетельством роста значимости конфессиональных проблем в государственной политике Казахстана может служить то, что если в 1992 г. в программной работе Назарбаева "Стратегия становления и развития Казахстана как суверенного государства" религия упоминалась мимоходом, лишь в плане неприемлемости "политических партий и организаций, проповедующих... религиозную нетерпимость", то годом позднее в очередном программном труде президента Казахстана религиозному вопросу был посвящен специальный раздел.
"Наше государство является не только многонациональным, но и многоконфессиональным - декларировал Назарбаев. - Религиозное мироощущение присуще сотням тысяч граждан, и число последователей различных исповеданий продолжает возрастать. Изменилось и место религии в обществе. Еще недавно она была, мягко говоря, на периферии, ныне это - реальный компонент социальной и духовной жизни... Религиозные общины много делают для поддержания в обществе здоровой атмосферы, мира и согласия, утверждения духовности... Отказ от идеологического противостояния с религией... открывает широкие возможности в этом отношении". Далее Назарбаев рассуждал о важности широкого диалога духовенства различных конфессий в целях идейной консолидации общества и требовал от государственных органов "противодействовать попыткам использовать религиозные чувства для провоцирования в обществе конфликтов, содействовать позитивным направлениям в деятельности религии" (не очень понятно, как последнее требование соотносится с принципом отделения религии от государства). Собственно эта концепция и была положена в основу новой государственной конфессиональной политики, реализация которой началась в середине 1993 г.
В соответствие с указаниями Назарбаева в Конституцию, принятую в начале 1993 г., было внесено положение о запрете на деятельность религиозных и общественных объединений, "провозглашающих или на практике реализующих... религиозную нетерпимость" (ст.55). Это положение позднее было воспроизведено и в Конституции 1995 г. (ст.5.3), правда в новом варианте "религиозная нетерпимость" была заменена более "широкой" формулировкой о "разжигании религиозной розни". Кроме того, в 1995 г. в Конституции появилась статья 20.3, запрещающая "пропаганду или агитацию... религиозного... превосходства".
Начиная с 1993 г. представители православного и исламского духовенства стали приглашаться на многочисленные официальные мероприятия, в том числе и проходившие с участием руководителей государства. Демонстрируя свою поддержку Русской Православной Церкви, Назарбаев в 1995 г. пригласил патриарха Московского и Всея Руси Алексия II посетить Казахстан и объявил о передаче верующим Вознесенского кафедрального собора в Алма-Ате (ранее городские власти отказывались передать собор Русской Православной Церкви, аргументируя свою позицию... незавершенностью строительства в столице Казахстана центральной мечети).
24 марта 1995 г., выступая на Первой сессии Ассамблеи народов Казахстана, Назарбаев подчеркнул, что у руководства страны "сложились добрые, взаимоуважительные отношения с высшими иерархами конфессий" и что "было бы хорошо, если бы столь же хорошие отношения были установлены и на региональном уровне". В 1996 г. в журнале правительственного Института развития Казахстана появилась публикация, автор которой высказывал предложение о необходимости создания на республиканском и областном уровнях общественно-религиозной организации "Межконфессиональное согласие".
Следует отметить, что представления властей о процессах, происходящих в религиозной среде, нередко носили фантастический характер. Например, в уже упоминавшемся выступлении президента республики на Первой сессии Ассамблеи народов Казахстана утверждалось, что "в основе всех религий лежит... терпимое отношение к инакомыслию", "все прихожане в республике одинаково толерантны, нравственны и миролюбивы", а прошлое давление на верующих со стороны атеистического советского государства способствовало лучшему взаимопониманию представителей различных конфессий.
Впрочем, основное значение для государства имели не эти исторические и теологические моменты, а то, что "абсолютное большинство конфессий, действующих на территории Казахстана, проявляет политическую лояльность по отношению к государству, поддерживают его миролюбивые инициативы...".
Ограничение прав религиозных меньшинств (1994-1996 гг.)
Объявив о поддержке межконфессионального диалога как элемента идеологической стабилизации общества, государственные органы Казахстана первоначально воздерживались от дискриминации отдельных конфессий и религиозных течений.
В заявлениях президента Назарбаева, сделанных в 1993-1994 гг., содержится утверждение о том, что "в основе нравственных установок различных религий лежат общечеловеческие ценности". Однако в 1995-1996 гг. в выступлениях Назарбаева говорится о позитивном потенциале уже не всех религий, а "большинства". Одновременно делались заявления о необходимости ограничить деятельность "религиозных сект".
Например, выступая 16 декабря 1995 г. на торжественном собрании, посвященном Дню независимости Казахстана, президент заявил: "Настораживает, когда предпринимаются попытки насаждения... религиозных сект, неведомых прежде нашим народам. А ведь деятельность их, как свидетельствует печальный опыт многих стран, не всегда предсказуема. Здесь мы должны строго следовать Конституции страны, ее законам".
В опубликованном в октябре 1996 г. послании Президента Казахстана народу "О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики на 1997 г." содержатся грозные формулировки о том, что "все случаи религиозного противостояния, сектантское проповедничество, несущее угрозу нравственному здоровью и психике людей, проявления признаков фанатизма и нетерпимости, нарушения законов - все это будет незамедлительно пресекаться государством".
Антисектантские выступления главы государства, вероятно, были обусловлены постоянным давлением, которое оказывали на государственные органы православные и мусульманские иерархи. В 1994 г. руководство муфтиата распространило открытое письмо, в котором выражалась обеспокоенность отречением молодежи "от религии предков" и предлагалось законодательно "запретить казахам обращаться в другие религии". Более умеренную позицию занял близко связанный с семьей Назарбаева архиепископ Алма-Атинский и Семипалатинский Алексий. По его мнению, учитывая наносимый различными сектами нравственный и физический вред, необходимо проводить государственную экспертизу религиозных дономинаций и лишь затем давать им право на существование.
Фактически ужесточение государственной политики в отношении религиозных меньшинств началось с 1994 г. Так, в новый Гражданский Кодекс, принятый в 1994 г., были внесены положения об обязательном согласовании с государственными органами кандидатур руководителей религиозных объединений, назначаемых в Казахстан зарубежными религиозными центрами, и об обязательной аккредитации миссионеров, не являющихся гражданами Казахстана, и "духовных учебных религиозных объединений и заведений" в местных органах власти (ст.109). Позднее положение о согласовании с государственными органами вопросов деятельности иностранных религиозных объединений и назначения иностранными религиозными центрами руководителей религиозных объединений было закреплено в Конституции Казахстана 1995 г. (ст.5.5).
Впрочем, дискриминационная деятельность государственных органов в отношении религиозных меньшинств не ограничивалась поправками к законодательству. Казахстанский исследователь Я.Ф.Трофимов отмечает, что "в течение 1994-1995 гг. представители ряда объединений пресвитериан, евангельских христиан-баптистов, методистов, пятидесятников, основанных пасторами из США и Южной Кореи, неоднократно выражали крайнюю озабоченность тем, что в республиканском ОВИРе отказывали в продлении виз их духовным наставником. При этом никаких конкретных обвинений в нарушении законодательства Республики Казахстан им не предъявлялось, а отказ мотивировался тем, что "иностранным" религиям здесь делать нечего. Аналогичные жалобы имели место и со стороны католической церкви, во многих приходах которой из-за отсутствия подготовленных местных кадров священнослужителями являются граждане Польши и Германии".
Возможности воздействия на казахстанских граждан у исполнительной власти были более ограниченными. По данным авторов, дискриминация религиозных меньшинств проявлялась, в частности, в отказе зарегистрировать их общереспубликанские центры - даже при наличии десятков зарегистрированных местных общин. В 1996 г. городская администрация Алма-Аты без объяснения причин отказала обществу "Сознания Кришны" в проведении уличного мероприятия, приуроченного к одному из религиозных юбилеев.
По сообщению агентства КазТАГ, 20 июля 1995 г. в Алма-Ате под председательством вице-премьера Имангали Тасмагамбетова прошло специальное совещание, посвященное вопросам государственной конфессиональной политики. Участники совещания "с тревогой отмечали" активизацию протестантских общин, объединений евангелического толкования, общества "Сознание Кришны". Негативную оценку получили случаи направления посольствами исламских государств без согласования с муфтиатом казахстанской молодежи для религиозного обучения за рубежом (по мнению авторов, такая практика не противоречила казахстанскому законодательству). Участники совещания констатировали необходимость разработки "четкой идеологической концепции по работе с различными конфессиями и сектами". На разработку концепции был отведен двухмесячный срок, однако, нет никаких данных о том, что позднее она была утверждена. Вероятно, разработчики вскоре обнаружили, что вступают на зыбкую почву прямого государственного вмешательства во внутрицерковные дела, что противоречило конституционному принципу отделения религии от государства.
Причины, побуждающие государственные органы ограничивать права религиозных меньшинств, никогда официально не формулировались и, видимо, не имели рациональной основы кроме мотива поддержки связанных с властями муфтиата и православных епархий. Когда в июле 1996 г. сотрудники правительственного Института развития Казахстана столкнулись при подготовке одного из докладов с необходимостью объяснения "причин опасности" религиозного плюрализма, они не смогли найти убедительные аргументы и вынуждены были ограничиться рассуждениями о том, что в случае успешной деятельности иностранных миссионеров в Казахстане "начнет ускоренным темпом формироваться секулярная культура, основанная на признании ценности земной жизни. Процесс "атомизации" общества, отказ от коллективистских, общинных начал, упор на индивидуализм все сильнее будет размывать приверженность человека к духовным корням, все чаще будет ставить перед индивидом проблему личного выбора, приемлемого для него религиозного культа".