Десять лет назад в Москве, Ростове-на-Дону, Ставрополе и Краснодаре из числа потомков казаков стали возникать первые кружки и группы энтузиастов, взявшиеся изучать историю и культуру своих предков. В 1990-92 годах казачье движение значительно выросло численно, структурировалось, а за следующие 8 лет успело проявить себя на самых разных поприщах: в избирательных кампаниях и бизнесе, в межнациональных столкновениях и локальных войнах, в криминале и попытках борьбы с ним.
Эпоха первоначального накопления политического капитала.
У истоков движения за возрождение казачества стояли в конце 80-х гг. в основном интеллигенты казачьего происхождения - такие, как Георгий Кокунько в Москве (сотрудник Общества охраны памятников), литератор Витислав Ходырев в Ставрополе, композитор Виктор Захарченко в Краснодаре. Однако уже в 1990 году инициатива "казачьего возрождения" и в исторических казачьих регионах, и в столице была перехвачена советско-партийной номенклатурой.
До августа 1991 г. партийная номенклатура на местах (особенно на Дону и Кубани) старалась поддерживать стихийное казачье движение, направляя его в безопасное русло лояльности генеральной линии партии. Реализовывалась идея противопоставить казачье возрождение неформальному демократическому движению, которое в Ростовской области и Краснодарском крае ориентировалось не на казачье меньшинство, а на "иногороднее" большинство. Казакам партийные чиновники старались внушить мысль, что демократы - это евреи и армяне, выступающие не за демократию, а за свои этнические интересы. Порою казачьи структуры, с конца 1990 - начала 1991 гг. возникавшие, как грибы после дождя, напрямую возглавлялись ставленниками обкомов и крайкомов. Подобные казачьи организации получили наименование "красных". Но почти одновременно - с отставанием, может быть, на полгода-год стали возникать и антикоммунистические ("белые") казачьи объединения.
Весной 1990 года при прямом участии партийных органов было создано объединение казаков в общегосударственном масштабе - Союз казаков (СК), атаманом которого был избран коммунист Александр Мартынов (директор по профессии и донской казак по происхождению). Союз казаков Области войска Донского (СКОВД) возглавил коммунист Михаил Шолохов (сын писателя, который был, между прочим, не казаком, а иногородним). Атаманом Кубанской казачей рады стал профессор Краснодарского университета Владимир Громов (беспартийный, но приверженец "красно-коричневой" национал-большевистской идеологии).
Организационное формирование казачьих структур опережало не только создание хоть какой-нибудь юридической базы для их существования, но и окончательную самоидентификацию казачества. Споры о том, что такое казачество, кто может быть казаком и насколько возможно и нужно возрождение в современных условиях дореволюционного казачьего уклада в полном его объеме, велись довольно эмоционально (и ведутся до сих пор). Между тем после августа 1991 г. казачество напоминало рослого подростка с задержкой умственного развития. Странный гибрид фольклорного ансамбля и военизированной структуры оказался перед целым рядом проблем, решить которые явно был не в состоянии. Впрочем, в подобном положении оказалось и Российская Федерация в целом.
Красные и белые.
На выборах президента РСФСР в июне 1991 г. СК, СКОВД и Рада призвали голосовать за Николая Рыжкова. За Ельцина агитировало еще неорганизованное "белое" казачество (около десятка некрупных союзов и обществ, в том числе Московское казачье землячество Г.Кокунько).
В 1991 году в противовес "красному" СК была предпринята попытка создать общероссийскую организационную структуру антикоммунистического "белого" казачества. Летом 1991 г. был провозглашен как альтернатива мартыновскому СК Союз казачьих войск России (СКВР), созданный по инициативе Кокунько и формально возглавленный отколовшимися от СК сибирскими атаманами.
"Белые" казаки (в том числе с Дона и Кубани) по отдельности и группами участвовали 19-21 августа 1991 года в обороне Белого дома от ГКЧП, и 20 августа 1991 г. председатель Госкомитета РСФСР по оборонным вопросам генерал-полковник Константин Кобец подписал "приказ N3", в котором говорилось, что "российское казачество признается в качестве реальной боевой единицы Государственного комитета РСФР по оборонным вопросам".
После отставки осенью 1991 года М.Шолохова сменил (по крайней мере, на уровне риторики) свою ориентацию на "белую" и Союз казаков Области Войска Донского (СКОВД). Одно время СКОВД возглавлял участник защиты Белого Дома Сергей Мещеряков. В ряде регионов в результате отколов от первоначально "красных" организаций возникали параллельные структуры. Расколотыми оказались Енисейское и Оренбургское казачьи войска (ЕКВ и ОКВ), Союз сибирских казаков (ССК), возникла оппозиция "красному" Всекубанскому казачьему войску (ВКВ, бывшей "Раде") в лице Кубанского казачьего войска (ККВ) во главе с атаманами Владимиром Головченко и Евгением Нагаем. Одновременно от коммунизма стали отрекаться и прежде "красные" организации - но при этом коммунизм замещался в этих организациях не демократической идеологией, а некоторой смесью русско-националистических и сепаратистско-регионалистских взглядов, часто - с оттенком антисемитизма или ксенофобии, направленной на "мигрантов" с юга (турок-месхетинцев, бежавших из Средней Азии, армян из Азербайджана, азербайджанцев из Армении, чеченцев), а также местные этнические меньшинства. Впрочем, сходная идеология формировалась и у многих изначально "белых" организаций.
Казаки, границы, войны.
Августовский путч, падение коммунистического режима, кризис центральной власти и распад СССР сопровождались всплеском национальных движений и перекраиванием границ как независимых государств, так и автономных республик в составе РФ. Нередко "парад суверенитетов" выливался в вооруженные конфликты.
Казаки были активными участниками практически всех боевых действий на территории бывшего СССР. Как подразделения казачьих объединений, так и отдельные казаки в индивидуальном порядке воевали в Приднестровье, Абхазии, Осетии. Принимали участие казаки и в югославском конфликте. К весне 1994 года в Сербской Крайне находилось до 300 казаков; в списке (возможно, неполном) погибших там казаков насчитывается более 30 имен.
Казаки ездили воевать и за идею, и за деньги, а, в основном, - потому что ощущали себя воинами, объединенными в боевую структуру, не имеющую возможности проявить себя на родине.
Впрочем, многим из них для того, чтобы оказаться в зоне конфликта, не надо было никуда уезжать. Казаки в Чечне, Ингушетии, Казахстане оказались выгодным объектом для агрессии со стороны местных националистов: с одной стороны, казаки не имели реальных сил для защиты, с другой стороны - в глазах сепаратистов они как бы символизировали "великоросский шовинизм и империализм". В Чечне было нескольких громких случаев убийств казачьих активистов и атаманов, а после начала войны казаки - вместе с большей частью остального славянского населения - были практически полностью вытеснены из Чечни.
Казаки на Юге России, в свою очередь, не упускали возможности "навести порядок" на рынках и хуторах, что нередко выливалось в выселение "черных" (в терминологии казаков) и в действия, весьма смахивающие на погромы.
Казаки по всей России, а особенно в исторических казачьих регионах (Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края, Калмыкия, некоторые районы Карачаево-Черкесии и Дагестана), в обстановке всеобщего распада и ослабления центральной власти стали претендовать на выражение мнения славянского большинства и на роль единственной силы, будто бы способной не допустить развала государства. Если учесть военизированную структуру и соответствующий менталитет "казачьих войск", не имевших к тому же никакой приемлемой юридической базы, становятся понятными многочисленные конфликты между местными властями и наиболее активными "выразителями чаяний".
Налоговые и кредитные льготы, которых казачьи объединения добились от региональных властей, обычно официально мотивировались "возмещением" ущерба, причиненного коммунистическим "расказачиванием". Льготы членам казачьих организаций в южных регионах России (чаще всего аналогичные льготам ветеранам Афганской войны) привели к тому, что "родовые" казаки охотнее стали отождествлять себя с организациями (ранее нередким было такое отношение: "Я и так казак, зачем мне еще куда-то вступать"). С другой стороны, под казачью "крышу" стали вставать коммерческие структуры, не имевшие отношения к казакам, казачий статус зачастую стал фактически покупаться за единовременный или регулярный взнос, появились армянские и даже чеченские "казачьи" объединения.
Казаки захватывали и (иногда пост-фактум) добивались передачи им зданий и земель, принадлежавших казачеству до 1917 г., образовывали реально функционировавшие структуры самоуправления военизированного толка, требовали государственной поддержки, финансирования и содействия в формировании настоящих войсковых соединений, требовали разрешения на ношение оружия. По рукам уже ходило значительное количество "стволов", вывезенных из зон вооруженных конфликтов (время от времени это оружие "всплывало" в криминальной хронике).
В сентябре 1992 в Ростове-на-Дону казаки СКОВД, вооруженные автоматами, привезенными из Приднестровья, явочным порядком захватили бывший Дом политпросвещения, или "дом Парамонова", который они считали некогда им принадлежавшим (между прочим, ошибочно, так как Парамонов не был казаком). В результате т.н. "ростовского сидения" (обороны захваченного дома) часть здания была передана СКОВД, где разместился "штаб донского казачества" и редакция казачьей газеты "Донские ведомости". В апреле 1993 пьяная ссора между казаками в "доме Парамонова" кончилась убийством одного казака другим. После этого инцидента депутаты Ростовского горсовета отменили решение мэра о передаче казакам части бывшего Дома политпроса, и это решение было немедленно приведено в действие ростовским ОМОНом.
Поскольку власти не спешили начинать раздачу оружия и земли членам казачьих объединений, те порой пытались "надавить" на властные органы. Массовые несанкционированные пикеты казаков (часто вооруженных, причем не только саблями и нагайками, но и огнестрельным оружием и гранатами) потрясали в 1992-93 гг. юг России. В Краснодаре назначенный Ельциным губернатор Василий Дьяконов, которому Рада в начале 1992 года выразила "недоверие", был так напуган пикетами громовских казаков перед зданием администрации, что на подъездах к городу по его приказу были поставлены БТРы, по тревоге поднят ОМОН, а сам глава исполнительной власти, по сообщению местной прессы, держал у себя в кабинете пулемет.
В марте 1993 года в Ростове-на-Дону более 400 казаков СКОВД окружили зал заседаний областного совета и не выпускали депутатов, пока те не приняли решение поддержать "волеизъявление казачества Дона о восстановлении незаконно упраздненного национально-государственного образования на территории РСФСР" (речь идет о провозглашенной ими еще в октябре 1991 Области войска Донского или Донской республики).
"Казачий сепаратизм", впрочем, сам по себе реально не представлял из себя опасной тенденции. Если казаки и добивались создания "казачьей республики" (такие республики были провозглашены, например, на территории ряда районов Карачаево-Черкесии), то руководствовались они скорее стремлением противостоять сепаратистским национальным движениям, а отнюдь не желанием отделиться от Российской Федерации. Реальную опасность правопорядку - а, в конечном счете, и российскому федерализму - представлял не казачий сепаратизм, а склонность казачьих организаций все проблемы решать силовым путем.
В казачестве, отделенном от РФ границами новых государств, происходили сходные процессы, но из-за иного соотношения сил там казачьи организации реже были инициаторами силовых действий и чаще - их жертвами. Казаки Северного Казахстана неоднократно поднимали вопрос о воссоединении с Россией районов, в которых славянское население представляет подавляющее большинство. Последняя такая попытка - как и все предыдущие, неудачная - была предпринята при содействии российских национал-радикалов в мае 1997 г. (волнения, названные т.н. "кокчетавским восстанием") при содействии российских национал-радикалов. Ныне существует даже "Уральское войсковое правительство в изгнании", пытающееся организовать общественную кампанию, которая должна побудить власти к пересмотру российско-казахстанской границы. Естественно, что такие умонастроения крайне отрицательно воспринимаются казахскими властями и, тем более, казахскими радикальными националистами - нередко власти и националисты действовали в Казахстане "с опережением" - прибегали к насильственным методам борьбы (избиениям, депортациям активистов) в ответ на слова и газетные публикации.
На верность России присягало весной 1992 года несколько сотен украинских казаков Луганского отдела СКОВД. Впрочем, вскоре и в Казахстане, и на Украине не без участия властей сформировались и вполне лояльные новым государственным образованиям казачьи объединения. Украинские "козаки" быстро прониклись украинскими националистическими настроениями, гетманом украинского козачества некоторое время являлся лидер Народного Руха Вечеслав Черновил. Но в Донецкой и Луганской областях Украины большинство казаков считает себя "донцами" и входят в структуры российских СКОВД и СК. Украинские "запорожцы" с самого начала раскололись на пророссийских и собственно украинских.