Казачьи атаманы, как руководители относительно массовых и относительно влиятельных (в южных регионах России) организаций, к тому же считающие себя носителями "государственной идеи", ни могли остаться в стороне от выборов. Расшаркивались перед казаками (по крайней мере, приезжая на Кубань или в Ростов-на-Дону) и московские политики. Сергей Шахрай первым стал подчеркивать, что он - терской казак, Константин Затулин объявил себя донским казаком, даже Виктор Черномырдин вспомнил, что он происходит из уральских казаков. Впрочем, хотя и предпринимались попытки создания казачьего союза, хотя бы для участия в думских выборах, из-за различных позиций основных казачьих лидеров (и не в последнюю очередь из-за их амбиций) это оказалось невозможным.
На выборах в Государственную Думу в 1993 году казачьи атаманы "белой" ориентации сосредоточились преимущественно в списке Консервативной партии Льва Убожко, а "красной" - в списке "лево-националистического" блока "Отечество". Оба списка не сумели собрать подписи и не участвовали в выборах. В результате различные казачьи атаманы агитировали за ЛДПР Жириновского, за Партию российского единства и согласия Шахрая и даже (благодаря усилиям Станислава Говорухина) за Демократическую партию России (ДПР) Николая Травкина.
По итогам выборов 1993 года в Государственную Думу был избран только один казак - член громовской Рады-ВКВ и мартыновского СК, атаман Лабинского отдела ВКВ Анатолий Долгополов (избранный по Армавирскому изб. округу N39). В казачьих предварительных списках, правда, значился как представитель Амурского войска и член СК еще один кандидат, избранный затем депутатом - Андрей Захаров (по Амурскому округу N59), который, однако, сам себя ни с какой казачьей организацией не отождествлял. В Думе А.Долгополов вошел в "лево-патриотическую" депутатскую фракцию "Российский путь" Сергея Бабурина и Аграрную группу.
В 1995 году казаки (точнее - бизнесмены казачьего происхождения) попытались сформировать собственное избирательное объединение - Российское общенародное движение (РОД), эксплуатировавшее умеренную национал-патриотическую риторику и набравшее ничтожно низкий процент голосов избирателей, в том числе и в "казачьих регионах". РОД набрало голосов меньше, чем предъявило в Центризбирком подписей, - 86 422 голоса (0,13%), заняв 36-е место из 43-х участников. Ряд "белых" атаманов СКВРиЗ и СКОВД вошли сначала в списки демократических блоков "Общее дело" Ирины Хакамады и "Федерально-демократическое движение", но затем также примкнули к РОД. Ни один из казаков, пытавшихся участвовать в выборах по одномандатным округам, успеха не имел, в том числе атаман СКВРиЗ Виктор Ратиев и атаман СКОВД Николай Козицын.
По спискам черномырдинского "Нашего дома - России" в Думу попал только атаман СК А.Мартынов.
На президентских выборах 1996 года казачество вновь разделилось. СК уклонился от выражения своей официальной позиции (хотя принадлежность А.Мартынова к думской фракции НДР предполагала выступление на стороне Ельцина), Ратиев и Козицын высказались за Ельцина. Полууголовный Союз казачьих формирований (СКФ) атамана Александра Демина, а также ряд более мелких казачьих организаций объявили своим кандидатом Лебедя. Всекубанское казачье войско Громова (бывшая "Рада") поддержало Зюганова, хотя договор о вступлении в зюгановский Блок народно-патриотических сил не подписывало. Договор о поддержке Зюганова официально подписали маргинальные группы - Казачий фонд (атаман Сергейкин А.Я.) ТОО "Торговое казачество" (Смуров Ю.Н.), Казачье землячество "Богородская дружина" (Кудинов А.В.), Московско-Богородское казачье войско (Попов О.Н.), Казачье землячество "Затишье" (Киляков И.М.).
Можно предположить, что на выборах 1999 года будет предпринята безуспешная попытка "переиздания" РОДа, возможно, в коалиции с кем-нибудь из маргинальных патриотов, типа Движения в поддержку армии (ДПА) Ильюхина-Макашова или Духовного наследия Алексея Подберезкина. Атаман нереестрового ВДВ Н.Козицын (некогда "белый", а теперь откровенный "красно-коричневый") уже входит в руководство ДПА, занимая в нем пост одного из заместителей председателя.
Активно на "казачьем поле" традиционно будут играть КРО, ЛДПР, возможно, также НДР. По духу, взглядам, происхождению к НДР близки некоторые реестровые атаманы, которые, впрочем, скорее предпочтут не связывать себя со скомпрометированной маркой, а выступить в качестве независимых по мажоритарным округам (неплохие шансы пройти в Думу имеет, в частности, атаман реествового ВДВ В.Хижняков, назначенный недавно представителем Президента РФ в Совете Федерации).
Многие казачьи объединения возлагают надежды на "Отечество" Юрия Лужкова. Атаман СК А.Мартынов предал НДР и вошел в руководящие органы "Отечества". Ряд маргинальных казачьих атаманов попытались въехать в "Отечество" через КРО - вступив в него в качестве коллективных членов, но этот вариант потерпел фиаско в результате исключения КРО из "Отечества".
Вообще же, как можно заметить, единства в политической ориентации у казачества по-прежнему нет, симпатии атаманов разбросаны от умеренных демократов и центристов до Русского национального единства (РНЕ) Александра Баркашова.
Гарантия стабильности или узел проблем?
Может создаться впечатление, что казачество нашло свое место в российском социуме. Являясь, с одной стороны, культурно-субэтнической группой, компактно проживающей в ряде регионов, оно вполне может - в определенных рамках - осуществлять традиционное самоуправление и возрождать культуру. С другой стороны, как полусиловая структура, эдакая добровольная народная дружина с не до конца определенными функциями и полномочиями, реестровое казачество по идее должно бы способствовать стабилизации обстановки, как в "горячих" южных регионах, так и по всей России.
Однако, как уже успела показать жизнь, все далеко не так безоблачно. Нереестровое казачество как бы "отвержено" государством, и поэтому со своей стороны ставит вопрос о легитимности власти и необходимости действовать, не взирая на законы и указы. Реестровые, в свою очередь, зачастую рассматривают свою регистрацию как государственное признание, развязывающее им руки. На фоне явной неспособности федеральной власти навести порядок на Северном Кавказе и приграничных районах (весьма больная тема для казачества), казаки как бы вынуждены решать свои проблемы сами. Если вспомнить историю, то в Речи Посполитой (откуда, собственно, прямо заимствована идея реестра и даже сам термин) борьба за реестр (чьим он будет орудием - центральной власти, казачьей вольницы или реестровых атаманов) окончилась в пользу реестровых атаманов (во главе с Богданом Хмельницким). В то же время в царской России аналогичные процессы привели к началу XIX века к противоположному результату: казачество было поставлено под полный контроль центральной власти, взамен получив ряд привилегий сословного характера.
В настоящее время бессилие федерального центра на практике может привести (и приводит) к тому, что казаки берут на себя функции милиции и местной власти: выселяют из своих районов "нерусских", громят "сектантов", "берут под контроль" дороги и населенные пункты.
Известно, что во время чеченского вооруженного конфликта казаки, как сторона заинтересованная, в индивидуальном порядке выполняли определенные военные операции. Причем участвовало в этом не только местные терские казаки, но и специально приезжавшие группы из отдаленных регионов. После окончания боевых действий опасная близость чеченской границы и постоянные набеги боевиков из Чечни еще больше побуждали казаков, окончательно потерявших доверие к официальной власти, вооружаться и самоорганизовываться. В конце 1996 - начале 1997 гг. этот процесс привел к масштабным волнениям населения, во главе которых стояли казаки. Сходы казачьих атаманов выдвинули несколько грозных "ультиматумов", адресованных всем ветвям власти. Власти не решились раздать местным казакам автоматы, как они того требовали, но и обеспечить безопасность населения тоже не могут.
Требование населения приграничных с Чечней районов (прежде всего, Курского района Ставропольского края), которое уже все объявило себя "казаками", вооружить их для самозащиты, понятны и даже могут показаться оправданными. Но с другой стороны, никакое государство не может и не должно идти по пути предоставления исключительных прав на оружие отдельным группам гражданского населения (тогда уж предпочтительнее разрешить приобретение оружия для самозащиты всем, как в США). Очевидно, что если законодательная попытка официального вооружения терского казачества приграничных районов будет предпринята, "терскими казаками" сначала объявят себя все бандиты России, а затем и остальное население, с защитой которого от криминала государство не справляется не только в Курском районе Ставропольского края.
Пока так и не принят закон "О казачестве", обсуждение которого идет с 1996 года. Он был разработан депутатом ГД А.Мартыновым, и, по мнению многих казаков, задуман "под себя" (под свой СК). Против закона выступали в Думе депутаты от "Яблока" (обеспокоенные тем, что закон дает неоправданные, по их мнению, преимущества одной группе населения перед другими). Тем не менее, закон прошел четыре чтения в Думе (в том числе, Дума частично учла возражения Президента), а затем в июле 1997 был отклонен Советом Федерации. Однако альтернативный законопроект "О российском казачестве", предложенный администрацией президента, в парламенте особых восторгов не вызвал и им не рассматривался (и администрация на этом не стала настаивать).
Несоответствие между фактическим положением и юридической базой до времени "зависло в воздухе", однако, рано или поздно равновесие будет смещено либо в сторону ужесточения контроля над казачеством (при активном сопротивление последнего), либо в сторону еще большего расширения фактических полномочий "казачьих войсковых обществ" (с возможным плавным переходом в беспредел на территории "казачьих" краев и областей).
Помимо проблемы статуса российского казачества, существует проблема североказахстанского казачества, которая тоже рано или поздно может дестабилизировать ситуацию в регионе.
Не исключено, конечно, постепенное "оцивилизовывание" казачества и его методов деятельности - тому есть пример в дореволюционной России. Однако, в случае обострения ситуации на Юге России или еще большего ослабления федеральной власти, казачество, с ворохом своих нерешенных (и нерешаемых) проблем сыграет отнюдь не стабилизирующую роль.