Второе чтение конституционных инициатив президента
В среду 19 ноября Государственная Дума рассмотрела и одобрила во втором чтении, если это можно так назвать, пакет из двух законов о поправках к Конституции и поправку к федеральному конституционному закону «О Правительстве».
Второй и третий законы президентского пакета – о придании Думе минимальных контрольных полномочий и о регулярных отчетах правительства перед депутатами – были приняты думской общественностью на ура и к ним не было предложено ни одной поправки, так что второе чтение прошло как по маслу, аналогично первому чтению.
Законопроект же «Об изменении срока полномочий Президента Российской Федерации и Государственной Думы» вызвал прилив вдохновения, выразившийся в поправках к поправкам, у Владимира Жириновского, представившего 6 поправок, самая длинная из которых узким столбиком разместилась на 11 страницах, у сына его Игоря Лебедева в паре с Сергеем В. Ивановым и у Виктора Илюхина.
Поправки Жириновского были из тех, которые в американском Конгрессе принято называть «наездниками». Поправки-«наездники» были особенно популярны во второй, третьей и четвёртой российских Думах: внесёт президент Ельцин, или Путин, или правительство какую-нибудь важную для него инициативу, а депутаты от Яблока, Отечества или той же ЛДПР накидают в неё поправок на совсем другую тему, и президент со скрежетом зубовным подписывает, к примеру, снижение налогов с программистов, хотя в исходном законопроекте речь шла исключительно о камчатских крабах (это, кстати, не гипербола, а реальный пример из жизни).
Либералисимус как всегда забежал на несколько лет вперёд (хотя непонятно, по какой оси) и предложил:
– переименовать Президента РФ в Верховного Правителя (этому посвящены аж три поправки);
– в преамбуле Конституции слова «много-национальный народ» заменить на «русский и другие народы»
– многообразие видов субъектов Федерации свести к одному – краям;
– Совет Федерации упразднить, переписав 5-ю главу Конституции под однопалатный парламент – 300-местную Государственную Думу.
И от этих поправок Комитет по конституционному законодательству и государственному строительству и его председатель Владимир Плигин могли бы вообще отмахнуться, как от не связанных с концепцией закона, но поправки Илюхина и Лебедева – Иванова имели к концепции прямое отношение. Поправка двух молодых элдэпээровцев предлагала увеличить срок президентства не до 6, а до 7 лет, а поправка матёрого коммуниста – запретить президенту переизбираться не три, а даже два раза подряд, ограничив непрерывные его полномочия одним (хотя и шестилетним) сроком.
При рассмотрении «семигодичной» поправки можно было ожидать чего угодно: и того, что «Справедливая Россия» (38 мест в Думе), вождь которой Сергей Миронов неоднократно выступал за 7 лет, окажется более «президентолюбивой», чем «Единая», и раскола в самой «Единой России» на «медведевцев» за 7 лет и «твёрдых путинцев», желающих национальному лидеру побыстрее вернуться в Кремль. Этого всего надо было избежать.
И Плигин (с помощью подсказки из администрации президента) выкрутился: решил поправки официально считать не поправками, а «предложениями депутатов», выдать их депутатскому пленуму на прочтение, а на голосование не ставить. Мотивы этого единоличного решения председателя «Первого комитета» таковы: поправки к конституционным поправкам сами по себе являются поправками к Конституции, а значит вносить их имеют право не все субъекты права законодательной инициативы, а лишь перечисленные в статье 134 самой Конституции – президент, правительство, каждая из палат парламента и группы парламентариев численностью не менее одной пятой состава палаты, а также региональные заксобрания – то есть никак не отдельные депутаты.
У Плигина был и ещё один аргумент: закон о поправке к Конституции – особый закон, его Дума не ПРИНИМАЕТ, а ОДОБРЯЕТ, то есть править его по дороге она не может. Аргумент, надо сказать, слабый: Все федеральные конституционные законы Дума тоже не принимает, а одобряет, но никто не говорит, что это мешает вносить к ним поправки.
Ведущий заседание Олег Морозов для очистки совести предложил мнение Плигина об отсутствии в природе поправок проголосовать всей Думой и оно получило 317 голосов (по всей видимости, всех единороссов и части эсеров). Обвинения Владимира Жириновского в адрес Плигина, что тому «захотелось выслужиться» были отвергнуты однофамильцем президента – депутатом-единороссом Юрием Медведевым: «Нет субъекта предложений – и нет поправок. Как можно рассматривать то, чего нет?».
В итоге голосование за удлиннение полномочий президента и Думы дало 351 голос за и 57 против.
Законопроект о контрольных полномочиях парламента получил 408 голосов, а поправка к ФКЗ о правительстве – 409 при 1 воздержавшемся.
Сергей Иванов попытался поднять скандал, засвидетельствовав, что плигинский Комитет на своем заседании порешил считать все 8 поправок отклоненными, но поправками, из чего следовало, что их надо было проголосовать на пленарке. Но к депутатам уже пришли на Правительственный час долгожданные минфин Кудрин и центробанкир Игнатьев, и мнение Иванова потонуло в равнодушии.
Надо сказать, что если встать на точку зрения Владимира Плигина о «непоправимости» поправок, абсурдным становится требование Федерального закона 33-фз от 4 марта 1998 «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации» рассматривать такие законы в трёх чтениях. Три одинаковых чтения получаются. Впрочем сам этот закон Владимир Плигин считает не вполне конституционным.
Пристальное чтение соответствующих статей думского Регламента тоже не вносит полной ясности в вопрос, могут ли быть поправки к поправкам. Там речь идёт о некоем «постатейном обсуждении», которому должны подвергаться поправки к Конституции. Получается, что по первому закону Медведева должно было быть проведено два голосования – ведь поправки вносятся в две статьи!
Закон 1998 года не люб Владимиру Плигину и его коллегам, которых он как-то с гордостью назвал «национально ориентированными андроидами», ещё и потому, что предусматривает рассмотрение поправок в законодательных собраниях регионов в течение минимум (!) одного года. Если быть совсем точным, в статье 9 закона о порядке принятия поправок говорится, что заксобрания обязаны рассмотреть закон «в срок не позднее одного года со дня его принятия» (то есть со дня решения Совета Федерации); а в статье 11 – что СФ устанавливает результаты рассмотрения в регионах «на своём очередном заседании, следующем за днем истечения срока рассмотрения» поправок заксобраниями. С точки зрения русского языка, «срок» о котором говорится в 11-й статье – это тот самый один год. Но найдутся ведь желающие, которые скажут: все 83 субъекта рассмотрели – вот он и «конец срока».
Более того, в интервью «Газете.ру» Плигин называет неконституционной норму закона 1998 года о том, что закон вступает в силу после подписания президентом, на что у президента есть 14 дней, и официального опубликования. Из текста самой Конституции Плигин делает вывод, что закон вступает в силу с момента одобрения двумя третями регионов (а опубликован он, видимо, должен быть превентивно).
Можно предположить, что до того момента, когда поправки вступят в силу, нас ожидает ещё много правовых и процедурных открытий.
