	(by TRANSLATE.RU)	ПАНОРАМА
	Юбилейное	N 40, декабрь 1997

П О Б Е Д И Т Е Л Ь

Политический юбилей Черномырдина дает повод поразмышлять о том, как приходят во власть и что нужно делать, чтобы в ней удержаться.

Ch.V.S.

Есть политики - идеологи, и есть политики - не идеологи. Политик-идеолог известен своими взглядами. Классический пример - Чубайс. Говорим "Чубайс", подразумеваем "приватизация". У политиков - не идеологов взгляды обычно тоже есть, но их не видно. Политик - не идеолог - это не то же самое, что хозяйственник или прагматик. Лужков - хозяйственник, но он - безусловно, идеолог, а его петербургский коллега Яковлев - нет. Вообще, это не зависит от должности. Например, Борис Федоров - это явный идеолог, а его преемник на посту министра финансов Владимир Пансков - не идеолог, Лебедь - идеолог, а Рыбкин - нет. Черномырдин из не-идеологов - старший по званию и самый удачливый.

14 декабря 1997 года вполне можно было отмечать победу политиков - не идеологов над политиками-идеологами. Именно в этот день 5 лет назад VII съезд народных депутатов России утвердил Черномырдина на посту премьер-министра. Пять лет - огромный срок для страны, переживающей бурную трансформацию. В условиях непрерывно меняющихся правил игры политические карьеры вспыхивают и гаснут. Одни из блиставших в те времена политиков довольствуются малым, как Геннадий Бурбулис, когда-то всесильный "серый кардинал" Ельцина, а сейчас просто депутат Государственной Думы. Другие переквалифицировались в управдомы, как курский губернатор Руцкой - между прочим, человек, который 22 сентября 1993 года на основании Заключения Конституционного Суда, отрешившего Ельцина от должности, заявил о принятии на себя обязанностей Президента. О третьих и вовсе ни слуху, ни духу- кто знает, что поделывает нынче Руслан Хасбулатов. Пали Геращенко, Борис Федоров и Федоров сахалинский. Пали Грачев и Филатов, Скоков и Полеванов, Ерин и Сосковец, и несть им числа. А Черномырдин устоял, пережив и октябрь 1993 года, и "черный вторник", две парламентские кампании и одну президентскую, один вотум недоверия и войну в Чечне.

Перед тем, как стать первым главой правительства независимой России после Ельцина, Черномырдин успел побывать членом ЦК КПСС, министром нефтяной и газовой промышленности в "перестроечном" правительстве Николая Рыжкова и создать первый в стране государственный концерн "Газпром". У него был колоссальный аппаратный опыт, однако его участие в политике ограничивалось тем, что в 1990 году он проиграл покойному генералу Волкогонову на выборах народных депутатов РСФСР. В первое российское правительство Ельцина-Гайдара он вошел в мае 1992 года. После того, как покусившийся на топливно-энергетические монополии Владимир Лопухин был отправлен в отставку с поста министра топлива и энергетики, Черномырдин был назначен заместителем Председателя правительства России по топливно-энергетическому комплексу. О степени его известности в политических кругах в это время свидетельствует, например, то, что молодой нижегородский губернатор Борис Немцов в интервью Бэлле Курковой, ругая кремлевскую бюрократию, отозвался о нем так: "Какой-то чиновник. Чер-но-мыр-дин".

Непонятно, был ли политический взлет Черномырдина предварительно согласован, или это была одна из блестящих кадровых импровизаций Ельцина. Как известно, съезд народных депутатов отказался утвердить Егора Гайдара на посту премьера. После этого фракции Верховного Совета предложили Ельцину 18 кандидатур, из которых он выбрал пять: Гайдара, Каданникова, Скокова, Шумейко и Черномырдина. В результате мягкого рейтингового голосования Скоков получил 637 голосов, Черномырдин - 621 и Гайдар - 400. Как утверждает Гайдар в своих мемуарах, он сам посоветовал Президенту Черномырдина как меньшее из двух зол. Черномырдин выступил с речью, в которой пообещал построить рынок без базара и провести реформы без шока. Депутаты впали в экстаз, и в результате голосования он получил 721 голос "за" и 172 "против". 23 декабря 1992 года вышел Указ президента о формировании первого правительства Черномырдина, из которого в нынешнем кабинете сохранилось, кроме самого премьера, три человека. Так началась политическая карьера Черномырдина, в которой было очень мало ярких моментов. Это удивительно, потому что жизнь страны была, мягко говоря, богата событиями. Здесь напрашивается сравнение с российским политиком 1. Жизнь Бориса Ельцина и история его президентства - это сплошной авантюрный роман. Если президент - больной или здоровый, в Барвихе или в Кремле - обладает свойством привлекать к себе всеобщее внимание, то у премьера есть совершенно обратная особенность - он остается незаметным, даже находясь в центре событий. Кто-то выступает с заявлениями, выдвигает инициативы, строит храмы и высокоскоростные магистрали - премьер скромно выполняет свои обязанности. На фоне серых премьерских будней можно назвать несколько исключений. За Черномырдиным числится по крайней мере один действительно героический поступок. Когда после захвата 14 июня 1995 года группой террористов во главе с Шамилем Басаевым больницы и заложников в Буденновске организованный силовыми ведомствами штурм провалился, Черномырдин спас ситуацию, согласившись вступить с лидером боевиков в переговоры, которые привели к освобождению заложников.

Исключения совершенно другого рода - это скандалы, которых в политической биографии Черномырдина было всего два. Во-первых, это получившая широкую известность в феврале 1997 года история о том, как, охотясь с ярославским губернатором Лисицыным, премьер убил медведицу и двух медвежат. Медвежат жалко, и оправдания Черномырдина перед Евгением Киселевым, что "медведи - это медведи" и медвежата были "не крохотные", звучали довольно неуклюже. Однако любопытно то, с каким энтузиазмом этот сюжет раскручивали программа "Итоги", журнал "Огонек" и "Новая газета". Журналист Александр Минкин, известный своим бескорыстием, сделал из случая с медведями вывод, что "власть к исправлению неспособна" и прямо спросил у Черномырдина, что он сделал полезного. В общем, сначала охотился Черномырдин, а потом охотились на Черномырдина. Второй скандал разразился в апреле 1997 года. 1 апреля газета "Известия" перепечатала из Le Monde статью, в которой утверждалось, что личное состояние Черномырдина превышает пять миллиардов долларов. Впоследствии выяснилось, что публикация была основана на стенограмме слушаний в Конгрессе США в 1995 году и статьи в Washington Times от 24 октября 1995 года. Крупнейший акционер "Известий" - концерн "ЛУКОЙЛ" - выразил недовольство тем, что газета занимается доходами премьера. Согласно налоговой декларации Черномырдина за 1996 год, его личное состояние составило 314 миллионов рублей (из них 46 миллионов рублей зарплаты), включая дом с земельным участком и белый джип "Шевроле-Блейзер". Черномырдина хоронили много раз, почти столько же, сколько и президента. После "черного вторника" 11 октября 1994 года средства массовой информации распространили сообщение о том, что премьер подал в отставку. Сообщение было уткой (по некоторым сведениям, запущенной Андреем Черкизовым); тем не менее положение Черномырдина было действительно неустойчивым - он даже не пришел на церемонию встречи английской королевы. В другой раз волна слухов об отставке премьера возникла летом 1995 года, вскоре после создания движения "Наш дом - Россия". "Разовые" предсказания политиков и политологов о грядущей отставке Черномырдина высказывались и высказываются регулярно все пять лет его пребывания во главе кабинета.

Старожилы правительства
(непрерывный стаж 5 лет и более)

Сергей Шойгу - Председатель Госкомитета по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (ныне - министерство) - с 1991

Виктор Михайлов - министр по атомной энергии - с 1992

Владимир Булгак - министр связи (ныне - вице-премьер) - с 1990

Члены нынешнего правительства, занимавшие посты в первом кабинете Черномырдина

Анатолий Чубайс - вице-премьер, председатель Госкомитета по управлению государственным имуществом (ныне - первый вице-премьер)

Виктор Хлыстун - министр сельского хозяйства (с перерывом)

Ефим Басин - председатель Госкомитета по вопросам архитектуры и строительства (ныне - министр строительства)

Виктор Данилов-Данильян - министр охраны окружающей среды и природных ресурсов (ныне - председатель Госкомэкологии)

Что же обеспечивает политическую устойчивость Черномырдина? Не будем говорить о "Газпроме". Труба, конечно, вещь великая, но, кроме газовых королей, в России есть нефтяные, золотые, алюминиевые, финансовые, да мало ли еще какие, а премьерское место только одно. Черномырдин стал политическим долгожителем не потому что у него что-то есть, а потому что у него отсутствуют некоторые лишние вещи. Самое важное - то, что он свободен от идеологии. Отсутствие идеологии позволяет ему адаптироваться к меняющимся обстоятельствам и в значительной степени избегать конфликтов. Всем известно, что как только Черномырдин поднимается на парламентскую трибуну, зал успокаивается, даже если обсуждают бюджет или недоверие правительству. Как и народные депутаты времен Верховного Совета, депутаты Государственной Думы видят в премьере "своего". Черномырдина нельзя назвать блестящим оратором, но его выступления перед депутатами - это то, что им нужно. В Первой Государственной думе вопрос о недоверии правительству ставился три раза, и в том, что до вотума недоверия дошло только один раз, несомненно, есть заслуга Черномырдина. Аппарат правительства, который не принял Гайдара и его команду, тоже легко сработался с премьером. Возможно, здесь действовал принцип "своя своих познаша", однако этим нельзя объяснить то, что Черномырдину без особых усилий, по крайней мере, на первый взгляд, удалось наладить сотрудничество с "чуждыми по происхождению" молодыми технократами. Например, бывший соратник Гайдара А.Головков уже в 1994 году говорил, что Черномырдин проводит гайдаровскую политику лучше, чем сам Гайдар. Символом бюджетных прений этого года стала тройка Немцов-Черномырдин-Чубайс в правительственной ложе, демонстрирующая всем желающим единство правительства. Наконец, Черномырдину удается находить взаимопонимание с простым народом, который воспринимает его как "Степаныча" и "свойского мужика". Поскольку у Черномырдина нет идеологии, то между ним и действительностью нет дополнительной сетки из предрассудков. Поэтому он в гораздо большей степени, чем политики-идеологи, способен прямо реагировать на конкретные обстоятельства, а не на демонстрацию тех или иных взглядов. Совершенно невозможно представить себе, чтобы премьер ввязался в идеологический конфликт знаменитой "приватизационной битвы" между Лужковым и Чубайсом. У него в высшей степени развит инстинкт политического сохранения. При этом его любимый прием - не атака, как у Ельцина, а ускользание, уход от прямой борьбы, как у мастера восточных единоборств.

Голосования о недоверии правительству

27 октября 1994 года (не прошло - 194 голоса)

21 июня 1995 года - недоверие выражено (241 голос)повторный вотум 1 июля 1995 года не прошел (193 голоса)

22 октября 1997 года - вопрос о недоверии правительству снят в обмен на обещание Президента отозвать из Думы Налоговый Кодекс и сформировать круглый стол

У Черномырдина нет осознанной стратегии. В отличие от большинства действующих и бывших политиков, у него нет специальной программы действий, направленной на самосохранение во власти. И это тоже его плюс, потому что это позволяет ему сохранять необходимую в переходный период гибкость. Все осознанные стратегии, которые используются российскими политиками, либо провалились, либо не достигли успеха. Например, Гайдар поставил на идею единой команды и рыцарское слово Президента, который в декабре 1992 года обещал сохранить его во главе правительства вне зависимости от поведения народных депутатов - и проиграл. Такие блестящие политики, как Анатолий Чубайс и Сергей Шахрай, решили внушить Президенту мысль о собственной незаменимости - в результате их карьера представляет собой череду взлетов и падений. Возьмем Чубайса. Сначала председатель Госкомимущества, с 1 июня 1992 года - также и вице-премьер, потом первый вице-премьер. В январе 1996 года - уволен с позором. Комментируя увольнение, Президент публично заявил, что в поражении НДР на выборах виноват Чубайс и надо было его выгнать раньше. Затем опала, из которой его призвали спасти избирательную компанию Ельцина, заваленную Сосковцом, победа над Коржаковым, пост главы администрации Президента, место первого вице премьера, секвестр. И новое падение - книжный скандал и публичная порка. В итоге - слава великого технолога и "национального аллергена". Что делать, о незаменимых вспоминают, когда дела идут плохо. Когда все нормально, ими тяготятся.

Другая распространенная стратегия - это ставка на личную преданность Президенту. Ее многие практиковали, и многие за это поплатились. Верный министр печати и информации Михаил Полторанин пробыл на посту вице-премьера меньше года, после чего начал медленный спуск в политическое небытие. Министр внутренних дел Ерин пробыл в кресле до июня 1995 года - провал в Чечне перевесил личные связи. Наконец, вернейший из верных, оруженосец Коржаков потерял должность начальника службы безопасности Президента вместе с его доверием в ночь с 19 на 20 июня 1996 года из-за коробки с ксероксом. Тогда же были изгнаны и другие верные слуги - Павел Грачев и Михаил Барсуков. Так что феодальные добродетели, как показывает новейшая история, тоже не залог политического долголетия.

Таким образом, то, что Черномырдин остался в стороне от стратегических упражнений придворных и глобальных программ выдающихся государственных деятелей, сослужило ему хорошую службу. Его незаметность - это своего рода покровительственная окраска, которая позволяет, притаившись, пересидеть непогоду. За пять лет его премьерства уже выработался особый жанр - "отпуск Черномырдина". Каждый раз, когда премьер неожиданно уходит в отпуск, ему пророчат отставку - и каждый раз он возвращается.

Черномырдину повезло и еще в одном отношении. У него нет личных качеств, позволяющих ему конкурировать с Ельциным. В отличие, например, от Лебедя или Немцова, Черномырдин - это "идеальный второй". Ельцин и Черномырдин, не будучи лично близкими друг другу людьми, прекрасно дополняют друг друга. Ельцин - "царь", "олимпиец", премьер - "мужик". Президент занимается глобальными проблемами и раз в неделю, встречаясь с Черномырдиным, поручает ему конкретные вопросы. Президент - отец нации, а в последнее время он все больше и больше становится из человека символом. Черномырдин, несмотря на возраст и специфическую аппаратную стать, не воспринимается, как отцовская фигура, возможно потому, что во всех обстоятельствах демонстрирует безусловное послушание. В 1993 году ему велели не баллотироваться в парламент - он не баллотировался. В 1995 году велели создать партию и баллотироваться - он так и сделал. Правда, сначала перепутал и начал было создавать лево-центристскую партию вместо право-центристской, как ему сказали, но потом ошибку исправил. Кстати, по результату НДР на выборах в Думу - 10,13% - можно судить о собственном избирательном потенциале Черномырдина. Предельное доказательство своей лояльности Черномырдин дал Президенту во время избирательной кампании 1996 года. Еще в 1995 году, когда рейтинг Ельцина казался безнадежно низким, Черномырдин воспринимался рядом политических деятелей в качестве реального кандидата на пост Президента. В начале 1996 года Гайдар призвал Ельцина отказаться от борьбы за пост Президента в пользу Черномырдина. Тогда же были созданы инициативные группы в поддержку кандидатуры Черномырдина. Сам премьер все это время постоянно заявлял об отказе баллотироваться, что было, как выяснилось впоследствии, ярким проявлением его политической интуиции и существенно повысило его шансы на престолонаследие. Таким образом, не идеолог, не стратег и не публичный политик, Черномырдин пережил идеологов и стратегов. Именно отсутствие идеологии оказалось самой выигрышной идеологией, а инстинктивное поведение оказалось более соответствующим духу времени, чем рациональные схемы.

Василий КОШКИН

ПАНОРАМА