Перспектива разрешения ситуации с советским ядерным оружием вне России может быть прояснена только при внимательном анализе всех мотивов, движущих потенциальными ядерными государствами. Перечислим основные:
1. Ощущение наличия внешней угрозы, гарантией от которой являлось бы ядерное оружие. Этот мотив требует сохранения ядерного оружия на своей территории и - в конечном итоге - самостоятельного контроля над ним, если угроза видится внутри СНГ, или сохранения оружия без обязательного установления собственного контроля, если угроза ожидается из-за пределов бывшего СССР.
2. Отношение населения к ядерному оружию.
3. Потери в результате международной изоляции, которую может повлечь прямое присвоение этого оружия.
4. Вес в международной жизни, который, как кажется многим политикам, могут придать - компенсируя неконкурентоспособную экономику - баллистические ракеты и атомные боеголовки.
5. Высокая цена, которую, возможно, будет готов заплатить Запад за избавление от ядерного оружия.
Проще всего предсказать судьбу ядерного оружия в Белоруссии. Пожалуй, это единственная республика, где у заметной части населения выработалась резко выраженная "ядерная аллергия". Внешней угрозы Белоруссия не чувствует. Ядерное вооружение для республики - только предмет торга, а никак не вожделенный приз. Так что нет оснований сомневаться, что Белоруссия действительно станет безъядерной.
Казахстан - вид изнутри
Интересно, что уже при подписании минских соглашений, когда Белоруссия и даже Украина безоговорочно соглашались на безъядерный статус к 1996 и 1994 годам, Казахстан отказался от каких-либо обязательств по срокам вывода ядерного оружия и выдерживал эту линию до середины мая.
Довольно мощное движение против испытаний ядерного оружия ("Невада -Семипалатинск") как будто говорит об отрицательном отношении населения к ядерному оружию. Но Казахстан очень велик, и в большинстве областей эта кампания затронула людей не столь уж сильно. Во-вторых, существовала и прямо противоположная точка зрения (особенно среди молодых радикалов): раз уж мы так пострадали от этих испытаний, то имеем полное право пользоваться их плодами.
Что касается внешней угрозы, то у Казахстана протяженная граница с Китаем. При этом граничит он с неспокойным, населенным тюркскими меньшинствами Синьцзянь-уйгурским районом. Некоторые общественные организации Казахстана уже устраивали акции в их поддержку. Это - не говоря уже о территориальных претензиях Китая к Казахстану.
Существует и потенциальная возможность того, что при смене политического курса в России последняя может попытаться присоединить к себе северные районы Казахстана с их преимущественно славянским населением.
Тем не менее, объяснять приверженность Назарбаева ядерным ракетам его надеждой самостоятельно использовать их как средство ядерного сдерживания было бы, скорее всего, неверно. Об этом говорит общая направленность его политики, ориентированной на Россию как в экономике, так и в сфере безопасности. Назарбаев пока не предпринял серьезных попыток создать армию или национализировать части Советской армии в Казахстане. Угроза внешней агрессии практически исключается тесным альянсом с Россией. Что же касается возможных будущих территориальных претензий самой России, то максимально тесные связи, прозрачность границ тоже несколько снижают их вероятность.
Но есть и более серьезный довод. Даже если предположить, что Назарбаеву удалось каким-то образом установить физический контроль над ядерным оружием (что, прямо скажем, очень нелегко было бы сделать), без кадровой и технологической помощи России тяжелые стратегические ракеты просто не могли бы поддерживаться в боеспособном состоянии. Ведь ракетостроительная промышленность сосредоточена в России и на Украине, боеголовки создаются только в России и, наконец, укомплектованы ракетные части, в основном, славянами.
В то же время Казахстан еще в январе 1992г., задолго до Украины и Белоруссии, без всяких возражений допустил вывоз куда более простого в использовании и эксплуатации тактического ядерного оружия.
Все это говорит о том, что Назарбаев не рассматривает расположенное на территории его страны ядерное оружие как реальное средство сдерживания и не стремится взять его под свой полный контроль. По-видимому, его амбиции в этом отношении вполне были бы удовлетворены наличием второй, "блокирующей" кнопки. Наконец, не похоже, чтобы ядерное оружие было для Назарбаева просто предметом торга, как для Белоруссии.
По всей видимости, определяющим для Казахстана являлся элемент престижности. В самом деле, стабильно закрепленная сегодня за этой республикой роль третьего по влиянию в Содружестве подкрепляется, главным образом, личным авторитетом Назарбаева, а не обьективным положением его республики, население которой меньше, чем у Узбекистана, которая не имеет (пока) мощных действующих источников углеводородного сырья, как Туркмения, и не обладает развитой обрабатывающей промышленностью, как Белоруссия.
Казахстан - вид снаружи
На позицию Назарбаева повлияли, видимо, переоценка собственного авторитета и недопонимание политики Запада по отношению к ядерному оружию. В письме к Бушу Назарбаев несколько обиженно вопрошает - отчего на него наседают, требуя присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия, а Индию и Китай не трогают.
Вообще-то, это неверно. Трогают. И Индия, и Китай подвергаются давлению. Только вторжение Советского Союза в Афганистан позволило заподозренному в подготовке ядерного оружия Пакистану получить американскую помощь.
Тем не менее, можно согласиться, что во всех подобных случаях давление нельзя назвать непереносимым. На это и рассчитывал Назарбаев. Однако он не учел, что к ядерному Казахстану (или ядерной Украине) действительно подойдут совсем с другой меркой, чем к странам "скрытого" ядерного клуба.
И не только потому, что мощность арсенала этих двух республик СНГ на уровне не Индии, а Англии и Франции. Важнее то, что ни одна из стран, подозреваемых в создании ядерного оружия, официально этого не признает.
Стабильность хотя бы официального состава ядерного клуба необходима для сохранения Договора о нераспространении ядерного оружия. Жизнеспособность этого изначально неравноправного договора удается удерживать с большим трудом: сейчас в мире есть уже два десятка государств, которые технически способны создать ядерное оружие. Но пока подозреваемые в его разработке отпираются от обвинений, так как понимают, что тому, кто первым признается, обеспечена образцово-показательная "порка".
Кстати, мы уже наблюдали первый случай ссылки на "дурной пример". Недавно Индия, начавшая было смягчать свою позицию, вновь отказалась от переговоров с Пакистаном о создании безъядерной зоны на Индостанском субконтиненте. Как один из аргументов в защиту этой позиции было использовано сохранение ядерного оружия в Казахстане.
Поскольку желание Назарбаева сделать Казахстан ядерной державой обуславливалось, прежде всего, заботой о поддержании своего международного статуса и, следовательно, укрепления своих позиций среди членов СНГ, жесткая реакция ядерных держав, осознание того факта, что авторитет Казахстана не поднимается, а наоборот, быстро падает, предопределили отказ республики от ее первоначальной позиции и согласие на присоединение к Договору о нераспространении в качестве неядерного государства. В условиях, когда от реального контроля за боеголовками Казахстан, как и прежде, далек, есть основания думать, что обещание это, скорее всего, будет исполнено.
Украина
Чернобыльский шок был на Украине более резким, но куда менее продолжительным, чем в Белоруссии, и оставил, видимо, меньший след в массовой психологии. За немедленное освобождение Украины от ядерного оружия решительно выступают, главным образом, "зеленые".
Не столь важен, как в случае Казахстана, мотив престижности. Украина и без ядерного оружия будет одной из крупнейших европейских стран с достаточным влиянием в Восточной Европе.
Возможная внешняя угроза Украине может прийти только со стороны России. Иначе говоря, ядерное вооружение может быть полезно Украине лишь в случае ее полного контроля над ним. Стратегическим силам СНГ защищать Украину не от кого.
Что же касается России, то понятно, что при нынешнем ее руководстве военной компании за Крым, Донбасс или Новороссию не предвидится, однако при смене политического режима в России угроза столкновения может стать более реальной. Учитывая наличие достаточного количества подготовленных офицерских кадров, мощную оборонную промышленность, включающую ракетостроение, Украина потенциально способна поддерживать ракетно-ядерное вооружение в боеспособном состоянии, а значит, и рассматривать его как реальное средство сдерживания.
Вполне возможно использование ядерного оружия и как средства для торга. В условиях зависимости от кредитов и инвестиций вполне возможной выглядит попытка использовать ядерный козырь, для того чтобы в обмен на присоединение к Договору о нераспространении и отказ от ядерного оружия получить часть финансовых ресурсов, уходящих сегодня, в первую очередь, в Россию.
В украинской политике присутствовали оба эти мотива. С одной стороны, заверения в желании стать безъядерными, согласие на вывод тактического ядерного оружия говорят о готовности торговаться, идти на уступки. Но, в целом, действия Украины слишком серьезны для простого блефа перед торгом: нарушение связи стратегических частей с их центральным командованием, требование о наборе призывников в стратегические части только с Украины, приведение к присяге, как в случае с командующим дивизией дальней авиации Башкировым, и наконец заявление о взятие под свою юрисдикцию стратегических сил на территории Украины.
Череда кризисов в российско-украинских отношениях не могла не вызывать у украинского руководства некоторых опасений за будущее, а с другой стороны, делала его обьектом давления со стороны радикальной части национального движения. И хотя политики, открыто требующие сегодня постоянного ядерного статуса для Украины, - не из категории серьезных, заявления таких деятелей, как Лукьяненко и Черновил, ясно показывают, что сторонниками вывода ядерного оружия с Украины в обозримые сроки и они не являются.
Последние события с приостановкой и последующим возобновлением вывоза тактического ядерного оружия, требованиями Казахстана и Украины признать их временными ядерными державами и последующими отказом от этой позиции под жестким давлением Запада должны существенно повлиять на мотивацию украинской политики в этом вопросе. Буш добивался уступок, используя главным образом кнут, а не пряник. Желания оплатить Украине повторный отказ от ядерного оружия, с перспективой оплачивать в будущем третий и четвертый, на Западе не обнаружилось.
Единственная уступка сомнительного значения - согласие на присоединение республик к ратификации протоколов к Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений. Таким образом, отказ от ядерного статуса без серьезных компенсаций, провозглашенный Кравчуком в Вашингтоне, означает, что политика ядерного торга оказалась бесприбыльной. Следовательно, этот мотив практически перестает играть провоцирующую роль.
Но, в отличие от ситуации с Казахстаном, нет уверенности в том, что этот шаг украинского президента окончательно определит политику Украины. У нее остается серьезнейший мотив, способный в определенных условиях перевесить очень многое. Он связан с надеждами на ядерное сдерживание.
Влияние таких соображений на ядерную политику Киева будет впрямую обусловлено развитием российско-украинских отношений и возможностью для Украины получить международные гарантии своей безопасности. Пока же очередной отказ Кравчука от Бомбы отнюдь не выглядит окончательным закрытием проблемы. Он может оказаться простой отсрочкой.
