ВАЛИАХМЕД САДУР:
Законы шариата не распространяются на тех, кто не живет по этим законам
ИСЛАМСКАЯ ПАРТИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ
ИПВ не является политической партией в обычном смысле. Ее целью является возрождение чистоты первоначального ислама, отступления от которой начались уже в первые века его существования. Соответственно, основная область деятельности ИПВ - не политика, а просвещение. Но чистому исламу соответствует исламское государство типа раннего Халифата, поэтому ИПВ занимается и политикой, особенно в тех республиках - Таджикистане, Узбекистане - где партия имеет заметный политический вес.
В современном исламском мире часть ИПВ ориентируется на Иран, часть - на Малайзию: Иран ближе, но мусульмане Средней Азии и Казахстана - сунниты, а иранцы - шииты. Малайзия же - суннитское и более традиционное авторитарное государство.
Движение к созданию ИПВ возникло после того, как курултай в Ташкенте низложил старого главу Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана и избрал Мохаммада Садыка. Инициаторами тогда выступили подпольные муллы из Таджикистана.
9 июня 1990г. состоялся учредительный съезд партии в Астрахани. На нем были избраны Совет улемов (с присланными позже представителями Узбекистана 21 человек) и его председатель - главврач сельской больницы в Аварии (Дагестан) Ахмедкади Ахтаев. Кроме этого, председатель (амир) партии назначает себе рабочий орган - Координационный совет. Сейчас в КС три человека.
Опасаясь быстрого роста исламского фундаментализма, республиканские и местные власти до последнего времени повсеместно запрещали деятельность ИПВ. Однако на Северном Кавказе, в Таджикистане и Узбекистане образовались мощные отделения партии. Общая ее численность оценивается в несколько десятков тысяч человек.
С марта 1991г. в Москве нерегулярно издается самиздатская газета "Аль-Вахдат" ("Единство") тиражом 12 тысяч.
Телефон московской штаб-квартиры: 387-58-32.
С членом Совета улемов Исламской партии возрождения, пресс-секретарем партии Валиахмедом Садуром беседует Александр Верховский.
- Известно, что Исламская партия возрождения была создана при активном участии "неофициального" духовенства. Какие еще круги существуют сейчас в советском исламе и как они относятся к Исламской партии?
- Помимо "неофициальных" мусульман, есть мусульмане "по традиции". Большинство из них - люди немолодые, они придерживаются традиционных норм. Зачастую эти нормы не соответствуют шариату, потому что с книгами и со знанием арабского языка, без которого постижение ислама своими силами в наших условиях невозможно, дело обстоит очень плохо. И многие из этих людей скорее следуют адату (старинным нормам обычного права), чем шариату.
На основе адата существуют также группы, следующие суфийским тарикатам. Тарикат - это конкретное суфийское направление, у него есть свой шейх, которому следуют его ученики мюриды. Мюриды подчиняются шейху беспрекословно, потому что он больше их знает и кое-какие его приказания в принципе не поддаются разъяснению и могут быть постигнуты только на мистическом уровне. Именно так они оправдывают те случаи, когда приказы, казалось бы, не имеют под собой достаточного религиозного основания.
Особенно распространены тарикаты на Северном Кавказе; в меньшей степени, но достаточно широко - в Средней Азии, в Узбекистане и Таджикистане.
Третья группа - это официальное духовенство. Официальное духовенство нельзя недооценивать, оно имеет определенное влияние, особенно в европейской части, где преобладают татары, и в Казахстане.
В Исламской партии возрождения преобладает... ну, скажем так - некое новое направление. Речь идет о возвращении к первоистокам ислама - Корану и Сунне. Но мы не стремимся разделять ислам на группы, о которых я говорил, они достаточно условны. Человек в один период своей жизни может принадлежать к одной группе, потом перейти в другую, третью, потом вдруг стать "молодым", потому что среди нас, так называемых "молодых", есть и не очень молодые.
Как мы относимся к другим течениям? Официальный ислам достаточно замарал себя в глазах верующих, и до сих пор не опубликовал ничего, что бы показало, до какой степени он был задействован властями.
"Традиционные" мусульмане требуют доказательств, что они не могут поступать так, как поступали их предки. Но что-либо доказать тут почти невозможно.
С представителями тарикатов - то же, поскольку спор переходит на мистический уровень, которым они руководствуются.
Задача переубеждения нами не ставится. Достаточно сотрудничества, отработки тех форм сотрудничества, в рамках которых можно сосуществовать. Мы считаем, что мусульмане любых направлений - независимо от того, шииты они или сунниты - в первую очередь мусульмане.
- Исламская партия возрождения считает себя не национальной партией, поскольку ислам не национальная религия. Но большая часть мусульманских народов в Советском Союзе, в частности, в Средней Азии, фактически переживают сейчас период национального становления. Нации в этих регионах находятся на этапе формирования. Может быть, они близки к концу этого этапа, но он еще не пройден. Получается, что Исламская партия стоит поперек истории. Не подрывает ли это ее перспективы?
- Действительно, ислам в Средней Азии, и не только в Средней Азии, препятствовал формированию наций в европейском смысле этого слова. Сейчас с переходом от исламского мировоззрения к другому - не знаю, как его обозначить - ислам превратился в некий символ, выделяющий их среди прочих национальностей. То, что ислам становится этнообразующим признаком, позволяет нам надеяться, что, убедившись в бесплодности возрождения на чисто национальной почве, народы вынуждены будут искать некоторую более общую идеологию, чем националистическая. Вот этой общей идеологией и является ислам.
Мы имеем некоторые успехи в отдельных регионах по предотвращению национальных конфликтов. Речь идет, например, о потенциальных конфликтах между узбеками и таджиками или внутри Дагестана. Я думаю, наши дела не так уж бесперспективны. Будущее региона не за национальными государствами. Достаточно сказать, что границы между ними проведены таким образом, что их надо перекраивать, а это всегда очень болезненный процесс.
- Раньше Исламская партия выступала за сохранение Советского Союза. Сейчас выступать стало не за что, он фактически уже распался. А как относится ИПВ к идее государственного единства Туркестана?
- Мы продолжаем отстаивать идею единства мусульман. Возьмем вопрос о границе, скажем, между Советским Союзом и другими мусульманскими странами: мы бы не стали их так рьяно охранять, как это делается в настоящее время, потому что обмен идеями и людьми должен быть свободным. Тем паче на мусульманском уровне. И это оградило бы нас от опасности разделения мусульман на какие-то региональные и национальные отделения.
Тем не менее, когда речь идет о едином Туркестане, то сейчас, несмотря на наличие некоторых партий, выступающих за единый Туркестан, в реальности нет слоев общества, которые бы на этой почве можно было объединить. Язык тоже не объединяет представителей тюркских народов и таджиков. Почему таджики должны быть включены в Туркестан?
Религия общая, но она строится не по этническому принципу, а вопреки ему. Поэтому они не могут опираться на религию как на что-то противостоящее пришельцам. Среди пришельцев есть достаточно много, например, представителей моего народа, татар, которые тоже мусульмане и тоже сунниты.
Но в общем-то мы смотрим на вещи реально. Национальности в современной Средней Азии - это реальность. И отрицать эту реальность не следует. Нужно способствовать ей в той мере, в какой это способствует распространению мусульманского мировоззрения, которое само по себе, на наш взгляд, может сгладить национальные противоречия. Мы стоим за объединение не против кого-то, а за объединение ради чего-то, объединение ради торжества ислама. В этом смысле мы можем быть за единый Туркестан.
- Раньше довольно часто можно было услышать, что Исламская партия возрождения - это экстремистская организация. На это обвинение можно даже не отвечать. А есть ли, действительно, где-нибудь в Советском Союзе экстремистские группировки мусульманской окраски, которые представляют потенциальную угрозу?
- Я не назвал бы мусульманскими те экстремистские группировки, которые существуют, потому что, в основном, ислам для них служит только знаменем, только символом. Эти экстремистские группировки все-таки носят националистический характер.
Или такой пример. В Москве есть мусульмане. Среди этих мусульман есть преступники. Иногда эти преступные группы объединяются по земляческому принципу. И вот одно из таких землячеств, то есть преступная группа, обратилось к нашей Исламской партии возрождения за помощью. Что, вот, может пролиться кровь между нашими земляками, мы готовы рассудить конфликт по законам шариата. Кто-то кого-то там избил, и тот требует сатисфакции. А сатисфакция может кончиться тем, что кто-то кого-то убьет. Ответ наш был такой: для того, чтобы вас судить по законам шариата, вы должны жить по законам шариата. Законы шариата не распространяются на тех, кто не живет по этим законам. А что касается ваших конфликтов, то, если вы считаете, что вы мусульмане, вам надо знать, что убийство мусульманина мусульманином есть самое страшное преступление.
- Исламская партия возрождения естественным образом мало участвует в политической жизни России. Но читатель газет знаком с ИПВ, в основном, по статьям и интервью Гейдара Джемаля*. Причем большая их часть, насколько можно судить, помещается в прессе национал-патриотического толка, например, в "Дне". Почему контакты легче находятся в том лагере, а не в лагере демократов?
- Вообще-то говоря, у нас нет проблемы, к какому лагерю мы должны примыкать. Я лично не давал интервью газете "День", потому что у меня есть традиционные отношения с многими из демократов.
Но отношение наше к демократам настороженное. Потому что демократия в западном понимании и капитализм не являются, по нашему мнению, будущим этой страны. Она к переходу туда не готова. Переворот 17 года отодвинул нас в феодальную эпоху. Об этом свидетельствуют амбиции местных партийных воротил не только на областном, но и на районном уровне. А переход от феодализма к капитализму проходит - и здесь все-таки великий экономист Маркс прав - через период первоначального накопления. А это бандитский период. И нынешний взрыв преступности и аморализма непосредственно с этим связан. Отказом демократов от какихто ценностей своих народов, может быть, и объясняется позиция Гейдара Джемаля.
- Одной из задач - конечно, не единственной - общества является его материальное процветание. Пока что на этом пути успехов достигали государства, которые становились на путь буржуазного, либерального развития. С другой стороны, есть понятие исламской экономики, которое, насколько я представляю, в европейских терминах больше похоже на социал-демократическую экономику - с определенными ограничениями на предпринимательство, направленными на более справедливое распределение. Что бы вы считали правильным для мусульманских народов: идти путем исламской экономики или тем путем, которым идут страны Юго-Восточной Азии?
- Если мы посмотрим на уровень доходов, то в первой десятке стран по крайней мере половина будет мусульманских. Ссылки на то, что это все достигнуто благодаря нефти, не совсем оправданы. В Венесуэле тоже не так уж плохо с нефтью, но от этого она не стала развитой страной. Значит, есть какие-то другие факторы.
Естественно, мы выступаем за то, чтобы лучшее, что есть в ведущих мусульманских странах, было использовано. Но нужно отличать нашу страну и от мусульманских стран, и от западных. Путь, по которому сейчас может реально пойти Средняя Азия - этот тот путь, по которому уже отправились страны Африки или Латинской Америки. Это опасно. Здесь нужно, конечно, разрабатывать какие-то свои, совершенно оригинальные, модели.
- В некоторых республиках, скажем, в Таджикистане, Исламская партия представляет собой большую силу и может в конце концов победить. Но на территориях, допустим, Казахстана или Татарстана, за независимость которого вы выступаете, примерно половина населения - не мусульмане, и мусульманами не станут; как в такой стране можно построить исламское государство? Как здесь судить по законам шариата?
- Есть исторические прецеденты, когда большое количество немусульман входило в состав мусульманских государств, и их положение в этих государствах было лучше, чем положение мусульман в христианских государствах. Мечетей в Европе просто не было, а церквей в Османской империи или в Халифате было достаточно много. Но, видимо, сейчас не тот виток истории, на котором можно сводить счеты.
То, что в Татарстане большое количество русских, служит залогом того, что не произойдет резкой переориентации на Восток. Как мусульманин, я, например, заинтересован в том, чтобы связи Татарстана с такими республиками, как Марийская, Чувашская, Удмуртская не прервались. Мусульмане здесь издавна занимали определенную нишу и оказывали влияние на культуру коренных народов. Если же Татарстан займет сугубо панисламистскую позицию, эта связь прервется.
Что же касается шариата, то, во-первых, я уже говорил, что законы шариата ни в коем случае не распространяются на немусульман. Они просто не должны в таких случаях действовать. И, во-вторых, мы ведь имеем пример такого исламского государства, как Малайзия, в которой соотношение между мусульманами и китайцами - 46% малайцев и 44% китайцев - очень напоминает то, что мы имеем в сегодняшнем Татарстане. И то, что они сейчас добились стабильности и мира - это, по-моему, хороший признак и повод для оптимизма.
* Гейдар Джемаль - член Координационного совета ИПВ, возглавляет независимый информационный центр "Тавхид" ("Единобожие"). Ранее входил в руководство васильевского Национально-патриотического фронта "Память".
