Буковский Владимир Константинович родился 30 декабря 1942 года. Один из известнейших правозащитников страны. За свою деятельность 1963 по 1970 год дважды побывал в "психушке" и три года отсидел в тюрьме. За исследования в области психиатрических репрессий в СССР в 1972 году получает по ст. 70-й УК РСФСР 2 года тюрьмы, 5 лет лагерей и 5 лет ссылки. 18 декабря 1976 года в Берне (Швейцария) обменян на генерального секретаря Компартии Чили Луиса Корвалана.
За время эмиграции закончил Кембриджский университет и написал четыре книги.
В 1983 году создал "Интернационал сопротивления".
Приезжал в СССР в апреле и сентябре 1991 года.
- Интернационал сопротивления - что это была за организация?
- Это была международная организация, которую мы создали в 1983 году. Она должна была координировать деятельность всех антикоммунистических движений из соцстран и стран третьего мира.
Советские коммунисты проиграли - мы это знали уже тогда, что они проиграли, потому что у них уже не хватало средств на все эти государства-клиенты в третьем мире. Их режимы уже начали лопаться в Анголе, Эфиопии, Центральной Америке, Афганистане. Наша задача, помимо координации и взаимопомощи, еще была в том (это была моя стратегическая концепция), что коль они тратят такие деньги на внешнию экспансию, надо сделать ее еще более дорогостоящей. Чем дороже им это будет обходиться, тем скорее они обанкротятся, чем скорее они обанкротятся, тем скорее им придется менять что-то здесь и тем скорее здесь начнется эта гласность und перестройка. И эту нашу идею мои дружки, работавшие у Рейгана, сделали его доктриной, да так и назвали "доктриной Рейгана". Но это был, правда, единственный случай в моей жизни, когда мои интересы и интересы западных правительств полностью совпали. И мы очень хорошо работали.
Мы, впрочем, и сделали не очень много, но что сделали, все работало и давало большой эффект. В Афганистане, например, мы организовали "Радио Свободный Кабул". Это были 25 портативных трансляторов, которые создавали сетку по всей стране. Во-первых, они помогали афганцам просто коммуникации держать между своими группами, но, кроме того, это была и радиовещательная система, они могли вещать на своих языках. У моджахедов не было собственных централизованых средств коммуникации, поэтому кассеты с голосами лидеров сопротивления мы им высылали из Пешавара.
- А Вы сами были в Пешаваре?
- Нет, туда меня не пустили. Меня не пустил генерал Зия, потому что паспорт у меня был еще беженский. Когда мой английский друг, член парламента, пришел к нему просить за меня, генерал Зия сказал, что у него хватает проблем с Советским Союзом и без меня.
Вторая операция, которую мы проводили в Афганистане, была вывозом оттуда советских перебежчиков. Это была головоломная операция, о ней можно написать тома. Однако в общей сложности, правдами и неправдами, нам удалось дать свободу и убежище шестнадцати ребятам.
- Сколько из них вернулось в Союз?
- Из них вернулось трое: двое из Лондона и один из Штатов, такой Коля Рыжков, которому здесь дали срок. Мы этот факт зафиксировали, получив данные из пермских лагерей. А те двое, что вернулись из Англии, пропали совершенно, и никто не знал, где они - сидят или не сидят. В политический лагерь они не прибывали, а если им дали уголовную статью, то мы их, конечно, не могли найти. Обнаружились они только год назад, когда Никлос Беттел, английский лорд, депутат Европарламента от консерваторов, работавший с нами в "Интернационале", был в Москве, и один из этих ребятишек вышел на него, потому что эти ребята из Лондона были его частью работы, он их вывез и разместил в Англии. Выяснилось, что их не сажали.
В Анголе стояли кубинские войска, а не советские, как в Афганистане. Мы искали кубинских диссидентов, живущих в эмиграции, создавали мобильные агитационные группы для посылки в Анголу, делали радиовещание на кубинские войска, распространяли листовки. Если посмотреть на карту того времени, то это была бесконечная работа, и не было ей ни конца ни края.
В то же время и в самой Европе мы проводили какие-то кампании. Скажем, надо было добиться, чтобы Запад дал убежище вьетнамским беженцам, которые просто тонули в море. Запад им ничего совершенно не хотел давать, и мы начали кампанию: демонстрации, пикетирование. В конце концов Франция и Соединенные Штаты выделили специальный пароход, который их вылавливал и потом им давали убежище.
Или кампания против Олимпийских игр, которую я вел в 1980 году, когда еще "Интернационала" не было.
- Пожалуй, это была самая удачная Ваша операция?
- Она вышла удачной случайно. Когда мы ее начинали, то считали, что она будет совершенно неудачной. Никто и обсуждать это не хотел, но советские влезли в Афганистан, и это все изменило.
- Какова цель вашего нынешнего приезда в СССР?
- Я должен был приехать сюда снимать совместно с американскими телевизионщиками документальный фильм о психушках. Я подал документы, получил визу на 25 августа. Тут вдруг начался переворот, американцы позвонили мне и сказали, что их срочно посылают в Москву, снимать все это, и чтоб как только это все закончится, я к ним прилетал. Потом позвонили из Москвы и говорят: "Не прилетай, здесь и так много работы." Тогда я подумал: что я буду ждать, пока они мне скажут, лететь или не лететь. Я взял билет и прилетел.
Биографическая справка и интервью
Николая МИТРОХИНА
