ЛИРИЧЕСКИЙ РЕПОРТАЖ
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива.
Виктор Цой
У Стругацких в "Понедельнике" герой путешествует в описываемое фантастами будущее. Подобное будущее (недавнее настоящее) накаркали нам наши прогрессивные публицисты, три года долдоня о неминуемом военном перевороте. В самом деле: каков результат переворота? - пшик; кто его авторы? - клоуны. Переворот динамили все, кому не лень, вплоть до ЦК КПСС. Саботаж, волынка, итальянка, тихая забастовка. Не было никаких реальных "правых сил"; все, что было, - проявилось в путче. Никаких закулисных личностей не осталось - вся антиперестроечная гвардия была представлена. Прыгнула загнанная в угол крыса, без подготовки, без союзников, без расчета и надежды. Поэтому и ищут сейчас многие сговора с путчистами самого Горбачева - не верится в реальную мизерность сил правых.
Но тогда, в первые дни, было страшно, мы все вели себя, как Горбачев, распределяющий секторы обороны между верными охранниками и членами семьи - впрямь как Сальвадор Альенде на последней фотографии, с дарственным акаэмом от Фиделя Кастро в руках. 19-го и 20-го нам не верилось в возможный благополучный исход, что все это рассеется, как страшный сон; 22-го уже не верилось в наши страхи и патетические нелепости предыдущих дней.
Андрей Василевский, Володя Прибыловский и я (все трое - соредакторы "Панорамы") вышли из метро "Смоленская" около 0.45 и сразу же услышали автоматную стрельбу одиночными и короткими очередями. Ну вот. Приплыли.
Меньше чем за 4 часа до этого мы с Володей приехали в Москву из археологической экспедиции на юге Ростовской области, где нас застало сообщение о путче. Я лично самые тяжелые моменты пережил именно там, в часы полной неизвестности. Позже, около трех часов дня 19 числа, дрянной приемник каким-то из "голосов" сквозь помехи и глушилки сообщил нам, что "Юрий Афанасьев заявил..." (мы не знали, что заявил он что-то там в Мюнхене), что Борис Ельцин "...поддержал постановление ГКЧП". Поддержал или не поддержал - мы не разобрали. Но Ельцин и Афанасьев живы - уже хорошо.
На почте в деревне сказали, что междугородняя связь не работает. Но в соседнем поселке - так не бывает при военных переворотах! - есть связь с Москвой. Из редакции сообщили: Ельцин жив, Белый Дом защищают верные Российскому правительству войска и ополчение, на вечер назначен митинг на Манежной. Телефонная связь в Москве работает.
Та-ак. Странный переворот. Еще в 88 году в бюллетене "Гражданское достоинство" мы опубликовали: "Письмо производственного объединения МГТС от 05.08.1988 N2613-69 ДСП", которым вводилась "Инструкция по ограничению телефонной нагрузки на городские телефонные сети". В "чрезвычайных ситуациях (стихийные бедствия, необычные атмосферные явления, крупные аварии и т.д.)" предписывалось отключать до 90% абонентов в течение 1 минуты в соответствии с заранее составляемым списком.
Военный переворот - чем не "стихийное бедствие" и "необычное атмосферное явление" одновременно? И уж во всяком случае, - "и т.д.". Телефонную связь у нас контролирует известно кто. Значит, Крючков "за", а ГБ - как минимум, "воздержалось"? А путчисты, выходит, сумели только телебашню захватить с помощью Кравченки? Радостное известие! По крайней мере понятно, что ехать надо в Москву, а не в обратную сторону.
И все же, может быть, они специально не взяли Ельцина, ожидая вечернего митинга и желая крупного кровопускания? Мы еще не знали, что Рязанский полк Тульской десантной дивизии, посланный для захвата Белого Дома, перешел на сторону Ельцина. Так же, как и московский областной ОМОН. Кстати, этим людям, может быть, пришлось хуже всех: в телеинтервью с одним из омоновцев было ясно видно, что этот человек - смертник, и таковым себя и считает. В случае штурма и захвата Белого Дома именно их - всех людей в форме, находившихся в здании, - перестреляли бы до одного.
Весь день 20 числа ехали в поезде и гадали: чем же кончилось вечером 19-го.
В 22 часа мы в редакции, ситуация прояснилась. За Ельцина 10 танков и с десяток БМП. Трупов нет, стрельбы не было. У путчистов, очевидно, сил нет, раз второй день не могут взять Белый Дом, положение равновесия. Едем на Смоленскую - Краснопресненская, говорят, блокирована.
И вот - стрельба. Публика небольшими группами выглядывает из-за углов и стоит на тротуарах у стен. Осторожно идем по правому тротуару в сторону пожара и стрельбы. Затор из троллейбусов, крики толпы, что-то разгорается хорошим костром. Обходим троллейбусы справа, лезем сквозь дыру в каком-то заборе, под ногами строительный мусор, обломки досок, скользко, ни черта не видно. Внезапно идущий впереди Андрей натыкается на броню БПМ. Из люка - смутный силуэт человека в шлеме. Я тяну Андрея за руку назад - с испугу этот пацан запросто может начать палить. Позже выяснилось: это была БМП N601, попавшая в какую-то яму и приваленная упавшим забором.
Выходим на перекресток, мимо бегом проносят носилки с парнем, голова прикрыта окровавленной тряпкой. Проходим сквозь троллейбусный затор. Только что потушена БМП N536. Стрельба прекратилась. В воздухе стоит крутой мат. Все страшно возбуждены, нам рассказывают, что здесь только что произошло. Горит троллейбус - хоть что-то видно. Ощущение полной нереальности происходящего. Похоже, так же себя чувствуют и те, кто только что был свидетелем трех убийств и атаки боевых машин пехоты на безоружных людей. Некоторые из рассказчиков - на грани истерики. Идем к телефону на углу Садового кольца и переулка Воеводина, передаем первое сообщение в редакцию.
На Смоленской, вроде бы, закончилось. Потеряв по дороге Андрея, идем с Володей к Белому Дому. Время - около половины второго ночи. На подходе становится понятна оборонная стратегия: народ стоит не толпой, а довольно плотными цепями через каждые 20-50 метров. Время от времени - баррикады и заторы из автомобилей (в основном - троллейбусов). Передние колеса спущены. Заслоны из танков без боекомплектов. В общем, глубоко эшелонированная защита из людей и железа.
Пьяных почти нет, гораздо меньше, чем на Смоленской. По дороге видим красно-черный флаг: ну, конечно, друзья-анархисты. Знаменитый анархист из Иркутска Игорь Подшивалов показывает бутылку спирта - собрался поджигать танк. Пытаемся найти "внешний" информцентр, его организовал наш Гриша Точкин. В поисках его постепенно обходим Белый Дом слева (против часовой стрелки). В какой-то момент отмечаем (по жевто-блакитным стягам) отдельную особую баррикаду "руховцев". Украина обороняет не братский, но славянский народ. Правильно. За нашу и вашу свободу.
Чем ближе к 8 подъезду, тем чаще спрашивают документы. У нас журналистские ксивы. Выясняется, что обороняющиеся вполне дисциплинированы и структурированы. Нас подводят к сотникам, в какой-то момент обыскивают, проверяют документы, даже смотрят прописку - но дальше не пускают. Все. Приказано никого не пускать, ребята. А прессы там и так полно. Говорят о лазутчиках. Проверьте-ка их, что у них под куртками. Нам эта шпиономания смешна, но большинством все воспринимается серьезно.
Американка, не говорящая по-русски, дошла до той же цепи. Видимо, у нас пропуска одинакового достоинства, по степени симпатии, которую вызывают пресса и иностранцы. Она предлагает заварку, я - поллитровую флягу воды. Чаю с этим не сваришь, но все довольны.
Утром, говорят, записывали в отряды самообороны; сотники, как видно, - офицеры из московских академий, члены "Щита", отставники. В некоторых цепях ребята с алюминиевыми палками из какого-то ограждения. Зачем палки? - для обороны от омоновцев. Еще более потрясающее объяснение - вставлять в гусеницы танков (на полном серьезе). Гебистов, не скрывающих своей принадлежности к органам, довольно много среди командиров, еще больше, видимо, не афиширующих. Рассказывали, что группу ребят, праздновавших день рождения в ресторане, задержали милиционеры, ссылаясь на то, что нет документов и похожи на гебистов (были в костюмах с галстучками).
Идем назад, снова спрашивают документы. У телефонного автомата толпа народа. В подъезде жилого дома сидят какие-то люди, спрашиваю, не живет ли кто из них в этом доме. Один подозрительно спрашивает, что мне нужно. Отвечаю: Агентство новостей и информации, нужно позвонить в редакцию. Сразу теплеет. Оказывается - он сотник, подводит к очереди, просит пропустить. Пока Володя диктует по телефону, я рассказываю, что только что произошло на Смоленской.
Снова выбираемся на площадь перед Белым Домом. Сотники через мегафон объявляют: "По непроверенным данным в помощь защитникам Белого Дома движется колонна танков Кантемировской дивизии". Громовые крики "ура"! В самом деле, ура! Значит, будут здесь часа через два. Решаем снова сходить на Смоленку. По дороге - снова знакомые. Дима Леонов из Мемориала - как не встретить его здесь, ездившего собирать показания очевидцев в Баку, Карабах и Молдову.
В троллейбусах спит уставший народ. Вот грузовик с противогазами, еще со вчерашнего дня ожидается газовая атака. Некоторые ходят с марлевыми повязками на лице, не дожидаясь "черемухи" - элемент игры и карнавала чувствуется здесь всюду, и это воспринимается нормально. Уж больно симпатичная молодежь. Девушки, в основном, молоденькие. Кстати, почти нет школьников, основной возраст - 18-35 лет.
Сейчас с сожалением я должен констатировать: мы с Володей в большей степени были элементами этой толпы, чем журналистами. Ведь можно было зарисовать точно размещение баррикад и цепей, расспросить сотников, определить примерный социальный состав защитников. Ну ладно, в следующий переворот будем знать, что делать. А общее впечатление такое: процентов 60 - молодежь восемнадцати - двадцати пяти лет. Это и неформалы, и другие - те, кто раньше не ходил на митинги, "потерянное поколение", их кормили почти не маскируемым цинизмом школьные учительницы; это и туристы-каэспешники, это панки-хиппи-рокеры, это молодежь, выросшая, как мы и надеялись, уже свободной. И другие, тридцати-тридцатипятилетние, наши, "семидерахнутые", по определению рок-журнала "Контр Культ УР'а". Страну спасла московская интеллигенция.
Подходим снова к Смоленской площади. Время - около 3.30. На выезде из тоннеля по-прежнему стоят 5 БМП, под мостом - еще 4. Наблюдаем что-то вроде митинга, подходим ближе. Наш старый знакомец, народный депутат РСФСР, сопредседатель РХДД Виктор Аксючиц раздельно и внятно втолковывает публике, что не нужно мешать передвижению БМПэшек, что с помощью генерал-лейтенанта Смирнова достигнута договоренность о переходе машин на сторону Российского правительства. Крики и свист, "они убийцы!". Под мостом машины начинают разворачиваться. Какой-то пьяный рядом начинает орать, показывая на них пальцем: "Танки идут, танки идут!". Его урезонивают. Начинает разворачиваться одна из врезавшихся в троллейбусы БМПэшек. Троллейбус отскакивает от ее тычков, как мячик. С этого момента символ баррикады для меня - измятый троллейбус со спущенными шинами.
Все машины БМП облеплены ребятами. Начиная движение, БМПэшка прыгает вперед (или назад) сразу на метр. Я начинаю бояться, что во время этого хэппенинга задавят больше людей, чем при обороне баррикады. Володя рвется прокатиться на броне к Белому Дому. Я его не пускаю. Мимо пробегает озабоченный Олег Румянцев, догнать его не удается. Идем в очередной раз звонить в редакцию.
У автомата стоит лейтенант милиции, его коллега звонит. Лейтенант рассказывает мне, что командир одной из БМП (видимо, подожженной 536-й) рвался назад, хотел освободить своих и перестрелять всех, еле остановили. Популярно объясняет, что это таманцы, у них белая окантовка по щиткам над гусеницами. А у кантемировцев - белый дубовый лист на броне. Я говорю, что по сообщениям из Белого Дома, кантемировцы идут в защиту Ельцина. Он хмыкает, и говорит, что, по его сведениям, кантемировцы сейчас на Ленинском проспекте, и идут отнюдь не защищать Ельцина. Я ему верю. На следующий день выясняется, что и то, и другое было слухами. Кантемировцы не пришли ни к тем, ни к этим, по Ленинскому вообще техника ночью не проходила. Слухами в ту ночь земля полнилась, как никогда.
К нашему телефону подходят трое ребят, просят их пропустить. Они - информационное агентство Интерсепт. Привет, коллеги, мы - Агентство новостей и информации. Бегут к следующему автомату.
Мы с Володей решаем опять двинуться к Белому Дому. Я все жду подтверждений о спасительной колонне Кантемировской дивизии. Вместо этого: "Внимание! По полученным сведениям, по Кутузовскому проспекту на штурм Белого Дома движется колонна танков Витебской дивизии. Просьба сомкнуть цепи. При приближении танков, если они не останавливаются, разбегаться в стороны. Ваши трупы никому не нужны. Девушки должны уйти. Все отойдите подальше от троллейбусов. Когда в них врезается танк, троллейбус отлетает на 10-15 метров."
Старшой безуспешно пытается согнать ребят с крыши троллейбуса."Вы - коллективная цель для снайперов. За последний час мы сняли 18 снайперов." Явно ощутимая чушь, но народ нервно задирает головы. На крышах домов торчат какие-то силуэты, очевидно, телеоператоры или зеваки.
Володя рвется в центр первой цепи, мне становится нехорошо, наша цепь в пяти мерах за троллейбусами. Впереди ни хрена ни видно. Я еще не знаю, что с той стороны моста, от Кутузовского, заслон из троллейбусов, четырех танков, стоящих поперек дороги (потому что без боеприпасов), нескольких цепей. Это второй мой серьезный мандраж за время переворота.
Минут через 20 новое сообщение: танки остановлены группой народных депутатов на въезде в Москву у Кольцевой дороги. Отпустило.
22 числа победившие радиожурналисты пытали победивших демократов: "А в какой момент вы поняли, что хунта проиграла?" Я это понял в этот самый момент, в 5 часов утра 21-го: равновесие сдвинулось, у них уже ни черта не выйдет. Разве что взбесившийся полковник или генерал случайно объявится. Но маловероятно. Кстати, сдвинуться-то равновесие сдвинулось, но у Ельцина так до конца и не было хотя бы роты преданных солдат, чтобы занять останкинскую телебашню. По крайней мере двадцатого было уже ясно - достаточно овладеть телеэфиром, и хунте конец. Но не нашлась такая рота.
Возвращаемся на площадь, опять подходим к анархистам. Подшивалов угощает не понадобившимся для защиты от танков спиртом. Я пью за победу. Он поправляет: за свободу.
Подъезжает перешедшая на сторону народа колонна БМП по Смоленской. Солдатиков чуть не качают на руках. Не торопясь двигаемся к Краснопресненской - вроде бы все кончилось. У самого метро какой-то мужик вещает: "Напрасно вы ушли, идут танки с Манежной". Мы не верим, и правильно делаем.
В метро поезда еще не ходят, народ забил вестибюль. Идем к Садовому, бегом догоняем стоящий на остановке троллейбус. Я невольно ищу на нем вмятины от танков.
22-го числа "опустили" Лубянку, написав публично на ее боках "ПАЛАЧИ" и "СВОБОДУ НОВОДВОРСКОЙ", а потом ее и оскопили, убрав с площади фаллический символ. Начались "народные болтания" - Москву отдали на поток и разграбление демократам и нарушителям правил уличного движения. И правильно. Только будем великодушны к тем государственным чиновникам, кто не выступил прямо против хунты, но и не поддержал ее. Да, они были обязаны сделать минимальный необходимый шаг - подать в отставку. Но хорошо бы помнить, что большинство из них, саботируя указания хунты, рисковали в случае ее победы как минимум потерей места, а, может быть, и гораздо большим.
Так что не стоит "закреплять победу". Они уже с нами. Мы уже с ними.
Анатолий ПАПП
ПАНОРАМА
