Я бы организовал переворот куда лучше, говорили и думали многие в эти дни. Но сами члены ГКПЧ сделали именно то, что сделали. Не вдаваясь в пространные рассуждения на эту тему, заметим только, что они избрали вариант, который по крайней мере позволял надеяться в случае неудачи не оказаться расстрелянным, не требовал тщательной предварительной подготовки (всегда чреватой утечкой информации), не требовал, наконец, решимости, воли, мужества, которых, к счастью, на этих восьмерых пришлось очень и очень немного.
Последнее не случайно. И дело не только в общих соображениях о прогнившем режиме, рождающем слабых лидеров. Все эти люди были подобраны Горбачевым и подбирались они, конечно, совсем не случайным образом.
Это может показаться парадоксальным. Сейчас стало общепринятым считать, что Горбачев ошибся в людях, которыми окружил себя. Думаю, что эта оценка не вполне точна.
Его кадровая политика была абсолютно оправдана в первые годы перестройки для специфических форм политической борьбы в партийном аппарате. В ней личная преданность, персональная зависимость играли на порядок большую роль, чем политические взгляды.
Каждый удавшийся партийный политик, с одной стороны, имел защищающего и продвигающего его сюзерена (для Горбачева им был Андропов), а с другой - опирался на обязанных ему своей карьерой вассалов.
Действительно, Лукьянов знаком с Горбачевым еще по учебе в МГУ. Язов был вытащен с должности командующего Дальневосточным военным округом через головы множества превосходящих его чином, должностями, а в большинстве случаев и компетентностью военначальников. Шефом КГБ был назначен не крупный партийный босс и не специалист из политической полиции, а начальник разведуправления. Янаев - политическая серость, без шансов на выдвижение собственными усилиями.
Сомневаюсь, чтобы в те годы политические взгляды Горбачева предполагали демонтаж существующего строя, но даже если бы они и были таковы, найти в номенклатуре людей, готовых сознательно работать на эту цель было бы абсолютно невозможно. Власть генсека держалась на людях лично преданных, многим обязанных, послушных и не пользующихся большим личным влиянием в возглавляемых ими организациях.
Учитывая, что расширение империи и эффективное подавление инакомыслия не были в числе приоритетов Михаила Сергеевича, компетентность в своем деле явно не была критерием отбора кандидатов. Скорее наоборот, некомпетентность делала этих людей уязвимыми, нуждающимися в поддержке шефа.
До поры до времени такой подход оправдывал себя. Одного за другим Горбачеву удалось устранить от власти всех членов вначале брежневского, а на следующем этапе и андроповского Политбюро, а затем и вовсе лишить этот орган верховной власти.
Язов действительно, как и рассчитывал Горбачев, был его надежной опорой в армии, не допускал открытого бунта генералитета против реформы (и кстати, в значительной степени обновил верхушку Вооруженных сил своими ставленниками-дальневосточниками).
Ситуация стала меняться с изменением характера борьбы за власть в стране, приближением ее к нормальной политике, в которой соревнуются прежде всего политические концепции, а не лидеры клик.
В этой ситуации консервативное окружение Горбачева все более ощущало себя (вместе со старой системой) под ударом со стороны демократов. В то же время все старые лидеры в КПСС были с их помощью разбиты Горбачевым, госструктуры, которыми они управляли, стали реальными носителями власти, обойдя Политбюро. Угроза их личному благополучию со стороны соперников в аппарате, от которой их защищал Горбачев, отошла на второй план.
Такое положение сложилось уже в 1990 году и к осени было, видимо, вполне осознано будущими путчистами. Тогда, видимо, они впервые начинают по-настоящему давить на Горбачева (смотри срыв соглашения Ельцин-Горбачев на основе программы Явлинского), способствуют удалению либералов и центристов из его окружения, предпринимают попытку начать закручивание гаек в Прибалтике, требуют чрезвычайных полномочий правительству Павлова.
Но всегда и во всем они остаются сами собой: неуверенные, непоследовательные, нерешительные, готовые скорее на публичные угрозы, чем на действие. Они восстали, образовав свое маленькое Политбюро, лишь доведенные до крайности, до последней черты, за которой следовало скорое отстранение от власти. Но и восстав, они остались сами собой.
Будь среди них настоящий Ильич, они могли бы действовать по-иному. Но быть его среди них не могло.
