1-4 сентября в Ленинграде прошла Вторая международная конференция по правам человека. Событие вызвало большой резонанс и крайне различные оценки в СССР и за рубежом. Прошедшую конференцию обсуждают ДМИТРИЙ СТАРОСТИН и ДМИТРИЙ СТАРОСТИН – два независимых журналиста из Баку и Москвы.
– Как ты считаешь можно ли согласиться с мнением, что конференция провалилась с треском и это был действительно закономерный и неизбежный исход?
– Я все же так не думаю. Сам факт приезда в Ленинград 1300 человек из 37 стран мира на правозащитный съезд, денежная помощь в виде 120 тыс. рублей от «Солидарности» и американского Конгресса, доброжелательное отношение Ленсовета, организация поездок участников на заводы, в психиатрические больницы и тюрьмы – все это было беспрецедентно для СССР.
Конечно, на конференции было все. Были непозволительные выкрики с мест во время докладов, конфликты национальных делегаций, кулачная драка на секции правового государства и скандал в день закрытия. Однако, на мой взгляд, это скорее говорит о грозящей воем нам опасности, чем о безнадежном состоянии общества. Благодаря конференции мы смогли почувствовать, что являемся частью цивилизации, прежде всего восточноевропейской.
– О какой цивилизации может идти речь, если в ходе заключительной пресс-конференции 4 сентября на сцене беспрепятственно возникает один из советских участников форума, некто Александр Ковальчук. В руках он держит плакат, из которого явствует, если ты помнишь, что именно он является «властелином мира и спасителем цивилизации». Пользуясь поддержкой подобного же рода личностей, он срывает пресс-конференцию, и никто не в состоянии ему пометать.
Сложилось впечатление, что координаторы работы (в основном иностранные правозащитники) смотрели на все происходящее сквозь пальцы. Ну, одолели безумцы, ну и Бог с ними, не выгонять же, в самом деле. Ну, состоит оргкомитет всего из семи малокомпетентных людей впридачу с аппаратной клубной дамой, нежно матерящей всех участников и гостей без разбора. Ну, срывается все, что только может срываться в ходе работы, Ведь вое это чепуха по сравнению с тем фактом, что в Советском Союзе проведена такая представительная встреча.
– Что касается разного рода безумцев и «правдоискателей», то их присутствие здесь было почти неизбежным. Хотя я готов с тобой согласиться, что отношение к ним было уж слишком трогательно-терпеливым. А вот совсем не неизбежным было устроенное властями отсутствие в Ленинграде Александра Гинзбурга, Владимира Буковского, Натальи Горбаневской и многих других диссидентов, которым просто не дали советских въездных виз. Лишь поэтесса Юлия Вознесенская каким-то невероятным образом попала в СССР. Не получила въездных виз и делегация Кубинского комитета прав человека.
Зато были живые контакты с людьми из Европы, из других республик СССР. Необыкновенно интересной была и информация о положении с правами человека в малоизвестных для вас регионах – Вьетнаме, Тибете, Иракском Курдистане. Преступления против человечности во всем мире предстали на этой конференции в виде единого зла.
– Кстати в ходе работы секции «права беженцев и свобода передвижения» произошло важное событие – беседа между представителями Армении и Азербайджана. Было даже подписано совместное коммюнике.
– По-моему, достаточно многообещающим было и отношение иностранных членов оргкомитета к Хельсинкскому соглашению 1975 года, которое все это время было знаменем правозащитного движения в мире. Почти все согласились с тем, что сейчас роль этого соглашения неоднозначна. С одной стороны, благодаря Хельсинки вопрос о правах человека перестал рассматриваться как внутреннее дело каждой отдельной страны. С другой стороны, утверждаемая этим соглашением незыблемость послевоенных границ в Европе является формальным препятствием на пути к суверенитету Балтийских государств. Заключительный акт, принятый в Хельсинки, становится достоянием истории еще и потому, что обусловившая его биполярная система (СССР-США) также уходит в прошлое.
Защита прав человека, по мнению организаторов форума, переходит на качественно иной уровень. Однако она не стала менее актуальной. Особенно в СССР, хотя время табачных восстаний и хлебных бунтов – не лучшее для торжества гуманистических ценностей.
