КАРАБАХ: путевые заметки времен чрезвычайного положения
ДМИТРИЙ ЛЕОНОВ принимал участие в поездке делегации правозащитной группы общества «Мемориал» по Армении и Нагорному Карабаху с целью наблюдения за осуществлением прав человека и установления контактов с местными правозащитными организациями. Он рассказывает:
В Степанакерте в тот самый день, когда мы туда приехали, сменили коменданта – генерал-майора В.Н.Сафонова. В армянской деревне я видел, как люди плакали от счастья, когда узнали об этом. Боевики вынесли ему смертный приговор. Слухи о снятии Сафонова ранее ходили многократно, и высмеивались по местному радио. В частных беседах военные называли бывшего коменданта Пиночетом и фашистом. Но вскоре, как ни странно, Сафонова снова сделали комендантом.
Как выразился начальник политотдела комендатуры, войска в НКАО преследуют цель «поддержания общественного порядка и осуществления законов СССР в интересах Азербайджанской ССР». В том, как они формулируют эти задачи, есть некое противоречие: с одной стороны, почти открыто заявляется проазербайджанская позиция, с другой – «чтобы не гибли люди». И они действительно выполняют частично те и частично эти функции.
У меня такое впечатление, что сейчас военные попали в полосу полного отчуждения от армянского населения. Они захватили все средства массовой информации, какие только могли. Они изъяли радио из ведения областного телерадиокомитета, передают свою программу несколько раз в день, а их глушат. Нашли способ самодеятельно глушить! В то же время существует альтернативное радиовещание; Раньше оно вклинивалось в промежутках между официальными передачами, в дневной часовой интервал. Сейчас, когда этот промежуток чем-то забили, альтернативное радио начинает вещать ночью.
В результате военные с БТР пускают через мегафоны программу радио, записанную на несколько часов раньше. Но та же самая информация, когда она идет не по радио, а с БТР, воспринимается как устрашение и оскорбление.
Военные контролируют областную газету «Советский Карабах», но провести через нее, кроме сообщений коменданта, ничего не могут, хотя они даже сажали на 17 суток зама главного редактора, что вызвало, разумеется, большой шум. Дело в том, что, хотя печатать сообщения коменданта газета обязана, и армия в захваченной ею газете может не пропустить материал по цензурным соображениям, напечатать свои материалы она не в состоянии – редакция упирается, как может.
Состав контингента внутренних войск меняется каждые несколько месяцев – сверху донизу. Поэтому военные питаются только официальными версиями и, в общем, верят в них. Таким образом, и комендатура, и значительная часть армянского населения, в принципе, заинтересованы в каких-то посредниках. Тем более, что после событий 24 мая к солдатам стали относиться намного хуже.
24 мая при невыясненных обстоятельствах был убит один солдат из патруля, русский. С ним были трое солдат других национальностей. Армяне убеждены, что они и убили. По армейской версии, на патруль напали неизвестные в масках. Но говорят, что боевики ходят с открытым лицом, а вот солдаты действительно при обысках и т.п.. ходят в масках. Когда по армии разнеслась весть о том, что «нашего убили!» (а это был первый советский солдат, убитый в Степанакерте), военные устроили беспорядочную стрельбу по домам, по окнам. Один случайный человек был убит, много раненых. После этого случая отношение к армии стало значительно хуже.
Связи Армении с Карабахом сейчас чрезвычайно затруднены, область в блокаде. Полки магазинов пусты. Кроме морской капусты {!), ничего нет. Огромные очереди за хлебом. Муку предлагает Азербайджан, а армяне боятся, что мука может быть отравлена по дороге. Очень ограничено количество рейсов Ереван-Степанакерт.
В Степанакерте армяне и азербайджанцы живут по разному времени: азербайджанцы в этом году не перешли на летнее время. И вот живут люди в одном поселке Киркиджан, они живут по разному времени. Воду берут из одного родника, а остальное подчеркнуто разное. За водой посылают женщин во избежание столкновений, но все равно иногда стреляют. Простреливают ведро с водой.
Сейчас все степанакертские азербайджанцы оттеснены в этот гористый поселок. Армяне называют его Киркиджан, азербайджанцы – Киркиджахан. Одни считают, что это часть города Степанакерта, другие – что это отдельный поселок. Если это часть города, то власти назначаются из города, и тогда это армяне, большинство же – азербайджанцы. Только в этом квартале занято четыре военных поста – это около 40 человек. Всего в Степанакерте примерно полторы тысячи солдат, а всего в области -4800. Это внутренние войска. Собственно армии почти нет.
В Нагорном Карабахе – ощущение постоянной угрозы, угрозы собственной жизни. И везде своеобразный апартеид. Некоторые мои собеседники даже употребляли это слово. На границе Киркяджана – военный пост. Внутри армянская и азербайджанская части также отделены друг от друга постами. Если люди разделены армией, которая стоит специально для того, чтобы они не слишком нападали друг на друга, то лучше они от этого друг к другу относиться не будут. Информация сугубо внутриармянская или внутриазербайджанская, они никак друг с другом не взаимодействуют. Им не с чего лучше относиться друг к другу.
Комитет Вольского – комитет особого управления НКАО – как был создан по приказу сверху, так и прекратил свое существование по приказу сверху. Многие лидеры армянского движения, с которыми я беседовал, признают, что они вели себя негибко по отношению к комитету, и, в общем, сожалеют об этом. Дело в том, что комитет Вольского был устранен тогда, когда обе стороны выражали ему недоверие. Сейчас воспоминания о работе комитета Вольского в сравнении с тем, что наступило потом, самые положительные.
При Вольском, при всей его непоследовательности, было понятно, какой был курс – на фактическое выведение области из-под прямой власти Азербайджана. Сейчас ситуация другая. Комендант выполняет волю Республиканского Оргкомитета по НКАО, во всяком случае – если она ясно выражена. Номинально он подчинен еще Москве – союзной контрольно-наблюдательной комиссии, которая, по-видимому, не является реально функционирующим органом.
В Нагорном Карабахе отчетливого представления о том, чего требовать и куда стремиться, сейчас нет. Никто не выдвигает требований, чтобы внутренние войска ушли оттуда. Армяне были против комитета Вольского, потому что надеялись на переход власти «в руки народа». Когда этого не произошло, а комитет Вольского был упразднен и после этого установилась диктатура Сафонова, люди стали мрачно смотреть в будущее. Сейчас никто не знает, долго ли еще просуществуют карабахцы на этой земле. Большой страх перед военным переворотом. Они понимают, что, если для страны военный переворот означает откат назад на несколько лет, то армяне в Нагорном Карабахе могут за это время просто-напросто перестать существовать.
Как известно, в декабре ВС Армении и облсоветом НКАО было принято решение о воссоединении. Сейчас отношение и карабахских лидеров, и просто населения к Армении довольно сдержанное. Речь идет не о том, чтобы присоединиться к Армении, а о том, чтобы сохраниться на этой территории и освободиться от прямой власти Азербайджанского правительства. У Армении во многом другие проблемы, в первую очередь – демократизация и борьба с партаппаратом. Один мой карабахский собеседник сказал такую парадоксальную вещь: «Если бы мы сегодня присоединились к Армении, то, вполне возможно, мы завтра отсоединились бы от нее». Вообще по всему чувствуется, что время общенационального единения прошло. В Карабахе сейчас про Армению почти не говорят.
У армян Нагорного Карабаха до сих пор существует национальное единство – от начальства до неформалов. Уж очень важно просто выжить. Это едва ли не единственная область в стране, где народ добивается не упразднения, а восстановления власти местных парторганов. И мне кажется – хотя этого никто прямо не говорит, – что армяне Карабаха воспринимают нынешнюю позицию Армении как предательство национальных интересов ради общедемократических.
В Нагорном Карабахе сейчас есть стремление искать нестандартные решения. Сейчас популярно такое изречение: «Нет вечных врагов». Имеется в виду Турция, имеются в виду азербайджанцы.
Вопрос о том, кому принадлежит власть в Нагорном Карабахе, очень сложный. Там по меньшей мере двоевластие. С одной стороны – Республиканский Оргкомитет, представляющий государственные органы Азербайджана, с другой – возобновивший свою деятельность облисполком. Они совершенно не признают друг друга и действуют так, как если бы другого органа просто не было.
Существенно, что Республиканский Оргкомитет никто не избирал, он был назначен из Азербайджана, а облисполком был выбран нормальным голосованием. Из Москвы облисполкому говорится: вы действуйте, работайте. Но бумаг, свидетельствующих о признании облисполкома со стороны Верховного Совета, нет. Для военной комендатуры облисполком не существует, как и для Республиканского Оргкомитета.
Сейчас равновесие Армения – Азербайджан совершенно явно сместилось в сторону Азербайджана. Это связано с ожидаемой крупной победой партаппарата на выборах, которые пройдут в условиях чрезвычайного положения. Народный фронт Азербайджана принимает участие в этих выборах и рассчитывает получить, по официальным прогнозам, лишь около 25% голосов, а неофициально деятели НФ говорят о 10%. В Армении же партаппарат проиграл выборы. После того, как он победит в Азербайджане, по мнению армянских лидернов Карабаха, будет союз центра и азербайджанского партаппарата против армян.
