Семьдесят лет назад большевики, воспользовавшись вакуумом власти и непопулярностью существовавших структур, сумели осуществить, казалось бы, невозможное – пришли к власти, имея за собой буквально 1-2 процента населения. Сейчас, когда они занимают на политической карте страны в точности то место, которое 80 лет назад занимало царское правительство – полезно вспомнить и обдумать случившееся тогда.
В 1910-е годы эта малозначительная экстремистская группа не имела, кажется, ни малейших шансов взять власть в ближайшие тридцать лет. Если бы не настроения страны...
Страна в то время была решительно настроена против правительства. Царизм оказался виновен в самом тяжком из политических грехов – в непопулярности. Вот почему не только реальные (видит Бог, достаточно тяжелые) обвинения, но и любая чушь – лишь бы это была антиправительственная чушь – встречалась с восторгом. – «Как им врезали!»
И врезали. Прежде всего – в Думе.
Солженицын считает Думу скопищем безответственных болтунов, которые и несут главную ответственность за катастрофические последствия падения самодержавия и последующего безвластия. Я не вполне согласен с Александром Исаичем. Он слишком большую часть вины возлагает на критиков правительства и слишком малую – на то правительство, которое десятилетиями не допускало этих критиков к власти.
Свобода – говорит Кант – нужна народу для того, чтобы он смог для нее созреть. Точно так же неспособен вести ответственную политику тот, кто до этого не получил ответственности и поэтому не дозрел до ответственности. Это грустный парадокс истории, оплаченный морями крови.
Революция всегда освобождает людей, которые не готовы к свободе; дает власть людям, которые всегда были горазды только ругать правительство последними словами. И не то, чтобы в стране не нашлось других – но другие, те, кто критиковал правительство не так резко – те давно уже потеряли кредит доверия. Во времена непопулярных правительств доверяют лишь тем, кто не просто критикует – но требует немедленной отставки, под суд, на фонарь!
В современной Европе дело до этого не дошло бы. Там непопулярное правительство давно бы ушло в отставку. В России, где это не было принято, оно цеплялось за власть, облегчая игру крайним. Большевиков и эсеров поднимала волна, и гораздо более многочисленные кадеты вынуждены были добиваться их сотрудничества. Так и не добились, ибо кадетов подозревали в сговоре с самодержавием. И вполне основательно. Они бы не согласились платить ЛЮБУЮ цену за ликвидацию самодержавия.
И грянула революция.
Если недавно обязательным было утверждать, что вся революция прошла бы «в белых перчатках», если б не зверства белогвардейцев – то сейчас столь же обязательно утверждать, что вся вина лежит на большевиках, и только на них. Я не могу согласиться ни с тем, ни с другим.
Вполне закономерно, что в обстановке политического вакуума власть достается той партии, которая ради захвата власти готова на все; что верх в гражданской войне одерживает самая беспощадная и самая последовательная партия. Не будь большевиков – нашлись бы другие.
И одичалая от мировой и гражданской войны страна признала большевиков. Какая ни есть, но твердая власть. Введя нэп, большевики получили реальный шанс утвердиться и достичь мира с народом.
Так бы, вероятно, и случилось, будь они (как их сейчас изображают) попросту бандой беспринципных негодяев. Подобные люди, дорвавшись до власти, устраивают рай для себя, но не стараются устроить ад для своих подданных. К несчастью, у большевиков были еще и идеи...
Так что ж: обвиним во всем марксизм? Нет; на мой взгляд, главная идея большевиков шла не от Маркса, а еще от Руссо (которого, разумеется, почти никто из большевиков не читал).
Человек – учил Руссо – добр по своей природе; злым его делают законы и правительства. Отсюда ясно: достаточно сменить правителей (по возможности – всех), отменить прежние законы (желательно – все), порвать связь с прошлым – и дела сами собой пойдут на лад.
Не вышло. Очевидно – решили большевики – народ основательно испорчен старым режимом. Придется его сначала перевоспитать.
И приступили к идеологической работе...
Но зачем нам сейчас вспоминать об этом? Да чтобы не повторять уже сделанных ошибок.
Чаще всего в подобных случаях хватаются не за ту историческую аналогию. Вот и сейчас больше всего опасаются президентской диктатуры, так сказать, «неосталинизма в горбачевской редакции». Меж тем новое издание сталинизма если и возможно – то только от какой-нибудь из новых партий, и то не в ближайшем десятилетии. Ни Горбачев, ни кто другой в КПСС роль Сталина сыграть не может просто потому, что никакие силы не могут превратить КПСС образца 1990 года в РКП(б) шестидесятилетней давности.
Гораздо реальнее другое. Что новые люди у власти скажут: «вся беда в том, что коммунисты были негодяями; а мы-то люди честные, исповедуем совсем другую идеологию...» – и на этом основании позволят себе пользоваться прежними методами.
Что они будут исходить из принципа: чем сильнее человек ругает старый режим, тем он «правильнее» и честнее.
Что эти люди, убедившись в том, что народ не таков, как они замыслили, не послушаются Сталина, сказавшего (впрочем, совсем по другому поводу): «другого народа мы вам в настоящее время предоставить не можем», и начнут этот несчастный, испорченный коммунистами народ заново перевоспитывать.
Словом – что эти люди, ругающие коммунизм и отрицающие коммунистическую идеологию, окажутся в душе истинными коммунистами.
И – честно говоря – отчего им, воспитанным при социализме, быть другими?
