В беседе с политологом ВЯЧЕСЛАВОМ ИГРУНОВЫМ корреспондент «ПАНОРАМЫ» АНАТОЛИЙ ПАПП задал ему несколько вопросов относительно Литвы.
– Почему именно Литва первой совершила решительный шаг к независимости?
– Для меня это не было неожиданностью. Когда мы в Москве говорим о Прибалтике, то представляем себе какого-то собирательного «прибалта» – терпеливого, замкнутого, осторожного. На самом деле все совсем не так. В Прибалтике живут народы с совершенно разным национальным характером.
Эстонцы – это народ терпеливый, основательный, который движется к цели упорно и постепенно. Латыши – это нация, которая, скажем так, выработала механизм самосохранения. Латышам очень важно сохранить свою интеллигенцию во что бы то ни стало, и ради этого они действуют очень осторожно и неспешно.
Литовцы же, я бы сказал, бунтовщики по натуре. Между прочим, то, о чем мы знаем как о польских восстаниях 1831 и 1863 годов, это, на самом деле, как минимум, польско-литовские восстания.
Поэтому стремительное развитие событий в Литве, которое с трудом укладывается в политическую схему, очень легко объясняется с точки зрения национальной психологии. Немного упрощая, можно сказать, что у нетерпеливых и пылких литовцев накопилась как бы критическая масса психологической усталости.
Литовцы не захотели продолжать игру в стратегию «малых шагов», и когда в результате ослабления центральной власти они получили реальную возможность восстановления независимости – они предпочли разрубить все одним махом.
Здесь нужно учитывать и еще один момент. Литовцы – это нация политическая, нация, у которой в прошлом было большое государство. Этим они отличаются и от латышей, и от эстонцев, которые, в сущности, до 1918 года собственной государственности не имели, и опыт собственной государственности у них небольшой – какие-нибудь двадцать лет. Это не могло не отразиться на психологии нации. Недаром именно Литва дала мощное национальное движение.
– Существует мнение о странах Балтии как о полигоне перестройки. Ты согласен с этим?
– Развитие событий в Литве, конечно же, происходило не без договоренности, которая была достигнута между Горбачевым и Бразаускасом. Понятно, что между этими двумя лидерами были определенные трения, но в конце концов Горбачев отступал и Бразаускас умел убедить Горбачева в разумности таких отступлений.
Вариант Бразаускаса, как мне кажется, такой: Литва считает себя свободной, а Горбачев считает Литву в составе СССР, при этом Литва и другие страны могут строить независимые государства – ведь это не акт, а процесс – находясь под формальной эгидой СССР и не признавая ее.
Когда началось движение к политической свободе и стало ясно, что она будет достигнута, началось соревнование различных политических групп: кто быстрее. Я думаю, что, например, желание Витаутаса Ландсбергиса стать освободителем Литвы сыграло здесь очень важную роль. Это нельзя считать его личным настроением – он просто выигрывал, набирал очки на своем радикализме. Это как раз та ситуация, в которой чем дальше пойдешь, тем большим героем для нации ты будешь. Это достаточно опасная ситуация.
Ландсбергис, вытеснив Бразаускаса с позиции национального лидера, нарушил правила игры. Надо сказать, что Ландсбергис в значительной степени пошел на эти радикальные шаги, чтобы отличаться от Бразаускаса: чтобы Ландсбергис был освободителем Литвы, а не Бразаускас; не какой-нибудь вшивый коммунист, а настоящий литовец.
Поведение Горбачева в этом случае довольно странное. Ведь Горбачев действительно поощрял развитие в Литве. Конечно, он стучал кулаком по столу, но он стучал кулаком и все оставлял по-прежнему. Это давало повод обвинять его в том, что он тиран, в том, что он недемократичен, в том, что он империалист, и вместе с тем люди осознавали, что ничего же не делается.
Это придавало им ощущение собственной силы, значительности, и каждый раз толкало людей на то, чтобы сделать еще один шаг к независимости. Этот еще один шаг заканчивался тем же – резкое продвижение к свободе, стук Горбачева по столу, и... все оставалось по-прежнему.
– Какие последствия имеет выход Литвы для советской системы?
– Дело в том, что на самом деле, если употреблять известное сравнение Советской империи с кораблем, то ни Литва, ни Латвия, ни Эстония не являются шлюпками на этом корабле. Они являются как бы частью этого судна. Это не шлюпка отплывает от корабля, это выламывается борт, и на этой выломанной доске ты плывешь дальше – а в пробоину хлынет вода.
Это может стать поводом для неконтролируемого развала. К тому же, если Европа на худой конец готова встретить неизвестно какие Латвию, Литву и Эстонию, то неизвестно какую Украину, которая будет к тому же самым большим государством в Европе, если не считать русского медведя, я думаю, Европа принять не готова. То есть начинается всеобщая дестабилизация в Европе. При этом, если Литва может выгнать советское ядерное оружие, то Украина, напротив, может на него претендовать, хотя бы для защиты от восточного соседа.
Прежде всего, выход Латвии, Литвы и Эстонии означал бы сигнал к правому перевороту. Конечно, это только возможность. Русский народ не готов к распаду империи. Сейчас Литва имеет очень много моральных козырей. Но, если бы начался распад, то русский народ не поддержал бы Литву, и уж тем более аппарат на это не пошел бы. Таким образом, перестройка здесь могла бы захлебнуться.
Очень интересный аспект проблемы заключается в том, что этих доводов ни литовцы, ни латыши, ни эстонцы никогда не слушали. Мне приходилось с ними говорить, но они в целом реагировали на это по схеме: «Это ваше внутреннее дело. Начнется пожар – ну что ж? Мы-то успеем ускользнуть.»
Сейчас происходит плавное сползание к варианту Бразаускаса. На мой взгляд, если бы не были нарушены правила игры, то, безусловно, независимость Литвы была бы провозглашена, но не были бы приняты закон о воинской повинности и некоторые другие законы, которые и вынудили Горбачева принять такие меры. А к самому акту Горбачев был готов, да и страна была готова.
Иногда объявление независимости рассматривают как некоторый перебор со стороны Литвы, нарушение паритета сил. Но даже если это так, возврат к прежней логике событий невозможен. На каком-то этапе договоренность будет достигнута. Время работает на Литву. Ландсбергис в конце концов победит.
А вот каково мнение постоянного представителя Литвы при Совмине СССР, в прошлом депутата союзного парламента Эгидиуса БИЧКАУСКАСА:
– Если сравнивать ситуацию с той, которая была в Литве до декларации 11 марта считаете ли Вы, что уменьшилась угроза военного подавления в Литве, или она по-прежнему актуальна?
– СССР – это страна парадоксов. Здесь все возможно и все актуально.
– Надеетесь ли Вы, что в этом году постпредство станет посольством, а Вы послом?
– Нет, не надеюсь. Будучи оптимистом, я надеюсь, что это здание станет посольством через 2-3 года.
