У столичных "политических неформалов" нет общепризнанного дня рождения. Знаменитая августовская конференция была, хотя и очень значимой, но не первой вехой. Первые вехи были чуть раньше - весной того же 87-го: рождение семинара "Демократия и гуманизм", клуба "Перестройка", объединения "Община". Так что можно считать, что приближается вторая годовщина - самое время предаться воспоминаниям и оценкам.
Время наше столь насыщено событиями, что 87-ой год, да и начало 88-го, кажутся далеким прошлым и окрашиваются в ностальгические тона. Но ведь и действительно - год с августа 87-го по июнь 88-го был годом надежд и бурного роста. А главное -для большинства все было впервые - новые группы, клубы и бюллетени, первые шаги политической дифференциации, первые успешные, то есть не разогнанные, демонстрации, межгородские конференции и попытки объединения, преодоление барьера непризнания в официальной прессе и многое, многое другое. Тусуясь зимой по кафе и квартирам, мы не теряли оптимизма, потому что у нас все время что-то, да получалось, и это компенсировало все то, чего не было. И время не обмануло наши ожидания: в мае-июне в Москве был создан "Демократический союз", затем "Московский народный фронт", прошли массовые митинги экологов, а отчаянные вылазки на Пушку превратились в постоянный "Гайд-парк".
А потом... можно было, конечно, предполагать, что движение впредь не будет расти так бурно, но чтобы столь явное отсутствие прогресса за целых полгода... С того достопамятного июня движение живет по инерции. Что это - естественное, ка у растущего ребенка, относительное замедление развития или следствие каких-то врожденных пороков?
Внутренних проблем у движения так много, что охватить их в одной статье невозможно. Остановимся только на четырех.
По мере либерализации режима в 87-м и первой половине 88-го радикализовалось и движение /не считая изначально крайнего "Демократии и гуманизма?"/. Для кого-то это был процесс переосмысления собственных позиций, для кого-то - внутреннее ощущение "легальности" новых и новых тем, а для кого-то и - ослабление внешних ограничений. Собственно за счет этих же факторов движение росло: кто-то "дорастал" до создания своей группы или присоединялся к имеющимся. Процесс был весьма бурным, но при этом, что очень важно, достаточно гармоничным: больше становилось внешней и внутренней свободы в обществе, - больше становилось и в движении, радикальнее выступала "официальная интеллигенция", - радикальнее выступали группы.
Партконференция стала рубежом в общем процессе либерализации: он стал очень неравномерен и в пространстве и во времени. А в столице, в частности, - пошел понемногу на убыль. Некоторое ужесточение режима хорошо заметно по либеральной прессе /хотя не думаю, чтобы оно затормозило напрочь процесс внутреннего освобождения/. Иное дело - в движении, не столь явно зависящем от власти. Здесь радикализация, ставшая уже имманентной, продолжилась, все более обгоняя либеральную интеллигенцию. Если представить себе кривую развития либерализации в стране /она же изобразит нам и рост радикальности либеральной прессы и ее сторонников/, то эта кривая загнулась вниз, а радикализация движения, до того шедшая параллельно, устремилась по касательной вверх.
Возник разрыв, который вскоре ощутили все в движении. Но вот повлиял он на всех по-разному. Одни, переживая торможения перестройки и в политическом и в нравственном смысле, отреагировали ускоренной радикализацией своей позиции. Другие, кому в силу политических взглядов или личных качеств было легче не поддаться тому же импульсу, стараются корректировать свои действия так, чтобы разрыв с властью или умеренной либеральной интеллигенцией не усугублялся.
Оба пути неизбежны как реакция на ужесточение второй половины 88-го года и оба таят в себе опасность. Первый - усиления антагонизмов в обществе выше той трудноуловимой границы, выше которой невозможны реформы /вспомним "перестройку" Александра II/. Второй путь чреват потерей независимости движения, без которой его ценность понизится на порядок.
Другая проблема - недостаток национальной укорененности. К сожалению, имперское сознание, антисемитизм, презрение к инородцам - далеко не изжитые свойства русского народа; на них опирается "Память". Демократическому же движению следовало бы опереться на позитивную составляющую национального самосознания, как это происходит в Прибалтике и даже в не столь европейских Белоруссии, Украине, Армении, Татарии... Мы же, в центре России, вынуждены расплачиваться за свою имперскую историю: российская интеллигенция в основном или безнациональна или шовинистична по духу. И актив движения не составляет, увы, исключения. Демократический принцип признания права наций на самоопределение не заменяет программы национального возрождения.
В результате складываются довольно интересные отношения демократического движения с "Памятью". Меньшинство признает ее центром русского национального движения и, вследствие этого, проявляет к шовинистам, в том числе и в своих рядах завидную терпимость. /Здесь, во всяком случае - в прошлом году, лучшим примером служила "Федерация социального объединения"./ Большинство к шовинистам непримиримо, но не ведет с ними, как правило, активной борьбы. Оно и понятно: невозможно критиковать, если сам никакого отношения к национальной теме не имеешь.
Третья проблема - недостижимость массовости. С тысячу человек записалось в "Московский народный фронт", да где они? ДС реально имеет в Москве около 200 членов /и 1000 по Союзу/, и это уже очень много. Плохо? Конечно, плохо. Но стоит появиться хотя бы скромной "массе", всплывает новая проблема: "массе" этой нечего делать, традиционные формы работы /бюллетени, семинары, контакты с властями, обсуждение платформ и направлений деятельности и т.,д./ не приспособлены для нее.
Вот и расходится постепенно народ, примкнувший было к группам и клубам на бурных летних митингах и тусовках. И будет расходиться, пока движение не найдет новые формы работы, способные привлечь людей. И на новое лето не стоит возлагать особых надежд: в лучшем случае опять придут и уйдут.
Четвертая проблема - организационная гипертрофия. Об этой болезни говорено уже так много, что и добавить почти нечего. Хорошо хоть, что она постепенно /очень постепенно!/ проходит, и можно надеяться, что мы больше не услышим, как в 87-м году, о создании "Объединенной оппозиционной партии" из двух действительных членов и одного почетного. Но пока все объединения, не именующие себя скромно группами или клубами /или их ассоциациями/, явно не заслуживают наименований "организаций", "профсоюзов", "народных фронтов" и "партий".
Но не все, право же, в движении плохо! Как говорится, были и немалые достижения. Не вдаваясь в перечисления, перейдем сразу к тем двум из них, которые сегодня представляются наиболее значимыми.
Первое - приобретение политического опыта. Тут и практика митингов, и множество политических платформ и деклараций /и их обсуждения/, и опыт всевозможных ассоциаций, временных и постоянных политических блоков, и, разумеется, предвыборная кампания, успех в которой /особенно у МНФ/ превзошел ожидания многих. Конечно, политическая среда, созданная движением, ущербна как из-за внешних обстоятельств, так и из-за неровности уровня в самом движении. Но совокупный опыт движения за последние год-полтора сделал его способным к тому минимуму профессионализма в политике, который пока требовался в наших российских условиях.
Второе - формирование политического спектра. Сегодня в Москве политически активный человек без особого труда найдет группу, отвечающую, в основном, его убеждениям. Платформы есть правые и левые, радикальные и умеренные, широкие и узкие - на любой вкус и чуть ли не в любых сочетаниях. По сравнению с "большой политикой" все это - мышиная возня, но есть и другая точка зрения - отдельной личности. И с этой точки зрения достигнуто то, чего не было уже около семидесяти лет - политический плюрализм. Пусть еще неустойчивый, но вполне реальный /а не потенциальный, обеспеченный еще в начале 87-го прекращением арестов, и не подпольный, всегда существовавший "на кухне"/. Сложившись пока только в считанных регионах страны, политический плюрализм тем не менее становится постепенно фактом общественного сознания, реанимирует те его пласты, без которых невозможно внутреннее освобождение.
Зафиксировав существование политического спектра, резонно поставить вопрос о его структуре. Сколько-нибудь полное описание московского движения в этом смысле представляет собой очень сложную задачу. Во-первых, из-за динамичности и, во-вторых, из-за некоторой "непроявленности, свойственных московскому "политическому андеграунду". Так что мы укажем только два способа классификации.
Первый - по роду и степени радикализма.
Наиболее известен радикализм русско-шовинистический, представленный "Памятью" во всех ее разновидностях. Как уже говорилось, умеренных, не шовинистических элементов в русском национальном движении явно недостаточно.
Не менее, быть может, популярна разновидность радикализма, представленная ДС.* Если бы в ДС не было демократической фракции, его позицию можно было бы смело охарактеризовать как антикоммунистическую. Пафос всей политики ДС: противопоставление идеалов демократии - сегодняшней КПСС, октябрю, партии большевиков; плюс подчеркнуто конфронтационная тактика.
И наконец, третий род радикализма - радикализм доморощенных "марксистов-ленинцев", пропагандирующих диктатуру пролетариата и возвращение ко многим атрибутам времен гражданской войны /чистота дела Феликса Дзержинского, прекращение "эксплуатации" рабочих интеллигенцией и т.п./.**
Есть и умеренная оппозиция. Самый очевидный ее представитель - Московский НФ. /Включая "Социалистическую инициативу" и отчасти "Демократическую перестройку"./ С известными оговорками сюда можно причислить также инициативную группу "Мемориала", "Гражданское достоинство", "Общину" и др. Но при том стоит отметить, что только часть этих групп, да еще отдельные активисты, сами считают себя умеренными: слишком скомпрометированы в сознании интеллигенции и само это слово и связанные с ним идеи.
Интересно было бы классифицировать движение по степени политической зрелости.
Средний уровень политической культуры в движении по-прежнему недопустимо низок. В том числе - среди лидеров. Причина этого грустного обстоятельства, я думаю, в том, что в бурные 87-88 годы слишком быстрым был выход новых активистов на авансцену, слишком мало времени оставалось для раздумий, для чтения хотя бы, да и сама рыхлая структура движения допускала весьма неровный уровень его лидеров.
Обсуждать эту тему конкретнее - значит увязнуть в выяснениях личных отношений. Такая судьба уже постигла статью Глеба Павловского "Сумгаитчики" /"Открытая зона", N 7/, посвященную, в основном, эпопее с созданием МНФ. Павловский многое подметил верно, кое-что преувеличил, но сегодня можно уже отвлечься от частностей и остановиться только на главном. Именно при попытке создать широкую ассоциацию, то есть вовлечь в общее дело более широкий круг активистов, проявились существенные недостатки этого круга. За месяц, в течение которого складывался МНФ, накопилось слишком много свидетельств безответственности, амбициозности, политического махинаторства, недостатка твердой этической позиции, личной политической независимости и способности к компромиссу.
Хотя весь этот перечень пороков навеян воспоминаниями о действиях большинства тогдашнего МНФ, из-за которых "Гражданское Достоинство" /а также "Община", ИГ "Мемориала" и др./ из него ушла, все не так однозначно, как казалось полгода назад. Тогда в отношении к происходящему господствовали крайние позиции. Первая - любая массовость означает снижение политической культуры в движении, в нем даже становится неизбежной "фашистская струя", но это надо терпеть как меньшее зло по сравнению с отсутствием всякой массы /Борис Кагарлицкий и другие из большинства/. Вторая - любая "фашистская струя", да даже просто несоблюдение моральных норм нетерпимы в движении, с носителями этого зла и даже с теми, кто его терпит, нельзя иметь никакого дела /Глеб Павловский и другие из меньшинства/. Опять максимализм - или полная всеядность или крайняя нетерпимость.
Попытка широкой ассоциации провалилась из-за радикализма, только уже не политического, а тактического и этического.
Для полноты картины остается добавить только, что ушедшее из МНФ меньшинство страдало и страдает тем же недостатком политической культуры. Равно как и группы, вовсе в этой затее не участвовавшие. Хотя везде, в том числе и в особенно часто критикуемом МНФ, есть лидеры, которых трудно в этом смысле в чем-то упрекнуть.
Нет, не получается рассортировать московское движение по выбранному нами критерию. Зато того, что уже сказано, достаточно для вывода - "не доросли" еще чуть-чуть "неформалы" до того, чтобы образовать /или возглавить/ серьезную и ответственную оппозицию, какой является, скажем, НФ Эстонии и Латвии или "Саюдис".
Но тогда возникает вопрос - а до чего же "доросли"? Какова должна быть сверхзадача движения, прошедшего за два года действительно очень большой путь, но сегодня, как кажется, начинающего пробуксовывать? Мы постарались обрисовать, пусть неполно, ответ на вопрос, вынесенный в заголовок, - куда пришли? - и теперь пора хотя бы наметить ответ на вопрос - а куда идти дальше?
В самое последнее время произошли следующие события:
- окончательно сформировался клуб "Московская трибуна", включивший в себя цвет столичной интеллигенции.
Список не полон. Но и его достаточно, чтобы увидеть: общественное движение вступило в новую фазу. Казалось бы, все то же, что и раньше: создаются легальные ассоциации, выражающие некие частные социальные интересы /такие, как Фонд культуры, новые творческие союзы и т.д./ и создаются под надзором сверху. Но все-таки не то же: новые образования существенно более независимы и более политизированы. Конечно, за эту независимость предстоит еще немалая борьба, но Рубикон кажется, перейден - у нас появляется "серьезное" и признанное /не могущее не быть признанным!/ независимое общественное движение.
РИГА, октябрь 1988. На центральном транспаранте - эпический герой Латвии Лачплесис и надпись: "Долой оккупацию!"
У перечисленных ассоциаций политика не является доминирующей, они обращают много внимания на свою легальность. Их политические декларации никак нельзя отнести к радикальным ни в каком из трех приведенных выше смыслов. Они не особенно стремятся пока к союзу друг с другом. Короче говоря, они являют собой массовую умеренно-демократическую /можно сказать и - либеральную/ оппозицию в том виде, какой только и возможен сегодня в центре России. /И мне, кстати, не кажется эта умеренность пороком. Именно такой уровень радикальности - уровень "Века ХХ и мира" - представляется мне оптимальным./ И если в нашей стране у либеральной оппозиции может быть будущее, то сегодня будущее - именно за этими новыми движениями.
На таком фоне начинают блекнуть и "политические неформалы", во всяком случае - умеренная их часть. Это в 88-м достаточно было просто быть, ну еще - выходить иногда на митинг. Не для собственного тщеславия достаточно, а для дела: этим уже создавался вполне весомый политический фактор. Но в 89-м так уже не получится. Да, на нынешних выборах МНФ выступил успешно, не зря, несмотря на неудачи, поработали и "Гражданское Достоинство" и другие. Однако весьма вероятно, что уже на осенних выборах новые движения добьются куда большего "старого". Если оно вовремя не перестроится.
Чистая политика, столь свойственная московскому движению, есть вообще-то функция более-менее нормального гражданского общества, которое у нас только начинает складываться. Наше общество еще слишком тоталитарно; кроме политической свободы нам не хватает еще многого другого: свободы труда и передвижения, защиты культуры и природы от посягательств аппаратной пирамиды, права на создание профсоюзов и т.д. и т.д. Потому-то представляется более адекватным состоянию общества движение, скажем, в Ленинграде, где политика как бы надстраивается над более частными социальными интересами. И я думаю, в Ленинграде лучше готовы к восприятию того нового, что несет нам этот год.
Наступает время формирования серьезной либеральной оппозиции. Сможет ли столичное движение выделить из себя некую часть, которая бы хотела и могла серьезно помочь этому делу, без успеха которого невозможно продолжение того "освободительного движения" /по выражению И.Клямкина/, которое происходит в стране?
Александр Верховский
__________________________________________
Статья написана для журнала "Параграф" и печатается в его N 8.
* Перечисление ДС в одном ряду с "Памятью" не означает какого-либо сходства в отношении к ним. - А.В.
** Подробнее об этом малоизвестном в столице течении можно прочесть в статье Андрея Исаева "Детская болезнь "марксизма-ленинизма" в неформальном движении" /"Община", N 11/ - А.В.
